— Дела, — коротко ответил Грэй.

— И на вечернюю трапезу не останетесь?

Чайников радостно заулыбался:

— Ну если на ужин, то…

— Нет, — отрубил наемник. — Простите, базилевс, но нам действительно уже пора.

— Грэй, не будь врединой!

— Тебя здесь вообще никто не спрашивает. Морган, ты идешь наконец?

— Иду, иду! — Девочка проталкивалась к ним.

— Уходите? — огорченно спросил шагающий за ней Гиппокрит.

Она обернулась:

— Не знаю… Ой!

В спешке она налетела на какую-то рослую девицу с копной золотистых волос и, как водится, в полном неглиже.

— Ты почему одета? — поинтересовалась девица, неприязненно оглядывая Морган.

— А ты почему раздета? — нашлась девочка.

— У нас так принято!

— А у нас — так! — Она попыталась обойти спартанку, но та не отставала:

— Удобнее бороться нагишом. И если уж ты пришла сюда…

— Что тебе надо? — Морган недовольно приостановилась. — Дай мне пройти!

— Пройди… — усмехнулась задира, уперев руки в боки.

— Это наезд? — фыркнула девочка.

— Морган! — донесся до нее сердитый голос Грэя. — Что ты там копаешься?

— Я сейчас! А ты, — она сузила глаза, — уйди с дороги!

— Не уйду.

— Гиппокрит! — обернулась Морган. — Чего она от меня хочет?!

Усатый базилевс развел руками:

— Нарцисса вызывает тебя на поединок! Но ты не спартанка, ты можешь отказаться.

Девочка исподлобья посмотрела на ухмыляющуюся Нарциссу и поняла, что отказаться не может…

— Какие правила?

— Повалишь на землю, — объяснил Гиппокрит, — победа за тобой!

— Понятно. — Она кивнула. — Тогда давайте.

— Ты что, будешь драться в одежде? — хмыкнула спартанка.

Морган высокомерно вздернула подбородок:

— Да я тебя и так уделаю!..

— Обувь лучше сними, — посоветовал базилевс. — Будет проще.

— Это кому как! — улыбнулась девочка. — Я в них по канату ходить могу… Эй, ты, матрешка! Пошли!

Надутый системщик плелся за Грэем, то и дело оглядываясь и вздыхая. Ну вот что за человек?! Жалко ему, да? Весь кайф обломал, часовой Родины…

— Пошевеливайся, — через плечо бросил наемник. — Сначала тебя оттуда не вытянешь, а потом еще и волочь за собой приходится, как на лебедке.

— Знаешь что, — не утерпел Васенька, которому только что нанесли страшную душевную травму, — это не по-товарищески. Когда кое-кто тут на кое-чьи ножки пялился, я же не мешал!

— Ни на что я не пялился.

— Да-а?.. — издевательски протянул Чайников. — А кто Морган просил платье снять?!

— Я просил ее переодеться!

— Ну-ну… Еще неизвестно, что бы ты попросил, не будь там меня…

— Тринадцатый! — рявкнул Грэй, чувствуя, как у него краснеют уши. — Еще раз намекнешь на что-нибудь в этом роде…

— Что, правда глаза колет?

— Ей же семнадцать лет! Ты в своем уме?!

— А что? Самый возраст. И вот только не надо глазки такие делать, как у девы Марии на исповеди! Я все видел!

— Заткнись, балбес, — буркнул Грэй. — Видел он…

Глядя на смущенного наемника, Вася довольно хихикнул, но, словив в ответ взгляд по меньшей мере маньяка-убийцы, притих. На самом деле ничего такого он за наемником не замечал. Так, брякнул первое, что в голову взбрело, лишь бы досадить… В отличие от него самого, Грэя в этом смысле упрекнуть было не в чем. Ловеласом он не слыл, а что касается каких-либо серьезных увлечений (Вася слыхал в бункере), было, конечно, но всего-то один раз за всю службу наемником в КСН. И то кончилось плохо. Та женщина была известной мошенницей и контрабандисткой с Альдебарана. Очень, говорили, красивая. Хоть и не землянка. Ну так ведь и Грэй не совсем чтоб человек… Ее поймали на орбите и до приговора суда определили в ближайший каземат — на минус пятнадцатый этаж бункера. Определили и забыли — до поры. А Грэй, участвовавший в захвате судна контрабандистов, не забыл. Влюбился по уши, а ей это и надо было. Задурила парню голову, уговорила открыть замок и вывести из бункера — да только ее и видели! До Грэя, говорят, она Секретарю авансы делала, но тот мужик не промах, сразу понял, чего ей надо, да и обломал красотке все надежды. А Грэю стойкости не хватило — вот и остался в дураках, да еще с выговором от начальства. Хорошо, хоть самого не посадили за содействие побегу! С тех пор в романтических настроениях наемник замечен не был. Хотя многие служащие из женского состава на него поглядывали. Мужчина-то видный! Но, увы — обжегшись на молоке…

Грэй злился. Какого черта этот недомерок взялся ему указывать?! Причем нести к тому же полнейшую ерунду, которая… которая… Наемник еле удержался, чтобы не сплюнуть от досады. Да, ерунда. Но, к сожалению, небеспочвенная.

— Где она?! — обрушился он на ни в чем не повинного Васеньку. Злость на себя требовала выхода, поэтому мальчик для битья сразу нашелся…

— А я откуда знаю? — огрызнулся системщик. — Это же ты у нас главный, вот и ищи!

Грэй повертел головой. Куда эта девчонка запропастилась? Они так отсюда и в следующем году не уйдут!

— Кий-я-я! — пронзительно завопили откуда-то сбоку, из-за плотной стены загорелых спин.

Грэй, почуяв неладное и поэтому особо не церемонясь, протолкался сквозь живой заслон и встал столбом:

— Морган?

— Чего там? — выглянул у него из-за плеча любопытный Чайников. — Ого! Спонсор боев без правил — сок «Добрый»?!

На пятачке, огороженном толпой зевак, разворачивалось что-то отдаленно напоминающее Ледовое побоище — с поправкой на южные широты и с ограничением числа участников до двух человек… Светловолосая спартанка, обученная всем греческим правилам ведения кулачного боя, ошалело озиралась, отбиваясь от скачущей по кругу Морган. Судя по гримасам и воплям, последняя вовсю эксплуатировала восточные единоборства стиля «Бешеный обезьян, засидевшийся в клетке», да столь усердно, что противница, кажется, сама три раза пожалела, что связалась!

— Женился б ты уже на ней, Гиппокрит, — усмехаясь, проговорил царь Филипп, стоящий в первых рядах вместе с усатым коллегой. — К тебе ведь скоро ни одна девушка подойти не посмеет, испугается быть побитой.

— Я еще не выбрал.

— Зато Нарцисса тебя выбрала. Что ты упрямишься? Знатного рода, дядя — геронт, да и сама десяток других девиц за пояс заткнет! Эх, не будь я женат…

Филипп мечтательно прищурился. Гиппокрит отмахнулся от него как от назойливой мухи: