— Украли! — развел руками царь.

— С какой целью?

— Я так думаю, в смысле брака… Больше просто незачем!

— Какого еще брака?! — взвизгнул системщик. — Ты что несешь, утопить тебя в данных?! Здесь же не Кавказ!

— В Спарте женщину берут уводом. Согласия ее, как правило, не спрашивают. Как только новобрачная переступит порог холостяцкого жилища, она автоматически становится женой!

— Вандализм!

— Гиппокрит, — сдвинул брови Грэй, — кто мог это сделать?

— Не знаю. Да кто бы ни сделал — уже, наверное, поздно…

— Поздно или нет — потом разберемся. Нужно найти ее, базилевс. И будет лучше, если вы нам поможете, потому что, если я возьмусь за это сам…

— То Греция превратится в одну большую братскую могилу! — припугнул Васенька. — У нас, у китайцев, разговор короткий! И если кто нашу пупсиньку обидит — по байтам разложу и кодировку зашифрую!

Не то чтобы царь очень испугался вышеозначенных угроз, но тем не менее кивнул:

— Хорошо. Пойдемте. Я так думаю, кто-нибудь все-таки мог их видеть…

— А стражу звать не будем? — приостановился системщик. — Вдруг что?

— Нельзя. Вмешиваться в семейные отношения, какими бы они ни были, непозволительно. Нас трое… — Он оглядел тщедушные телеса Чайникова и поправился: — Двое. Думаю, справимся без посторонней помощи. Только уговор — если поймают, я здесь ни при чем!

— Идет, — кивнул наемник, покидая зал следом за базилевсом.

Сзади, бормоча себе под нос нечто воинственное и вспоминая вслух все известные виды казней, семенил Васенька. «Тоже еще, мститель, — подумал Грэй. Сначала проворонил, а теперь небесными карами грозится…» И тем не менее тот, кто умыкнул Морган, в очень скором времени об этом пожалеет. Во-первых, потому, что воровать людей — это уже терроризм. Во-вторых, объект 7–9 до момента доставки в бункер находится под его, Грэя, защитой. А в-третьих… в-третьих… Да к черту пункты! Можно уже не прикрываться доскональным знанием должностных инструкций. Дайте только поймать мерзавца — и ему тогда определенно будет не до женитьбы!..

Маленькая процессия осторожно шагала по длинным коридорам царского дворца. На освещении по всем признакам экономили. По одному дымящему факелу на двадцать квадратных метров… Негусто!

У высоких дверей, из-под которых выползали две желтые полоски колеблющегося света жаровен, Гиппокрит обернулся на напарников и приложил палец к губам.

— Тихо! — шепнул он. — Это покои Филиппа. Он любопытен, увидит или услышит — пиши пропало.

На цыпочках они прошмыгнули мимо опасного участка, не нарушив тишины. Базилевс свернул куда-то в сторону и поманил сотрудников КСН за собой.

— Через главный вход лучше не соваться, — пояснил он, — там стража. Донесут.

— Да их-то какое дело? — удивился Васенька. — Вы же правитель! Они вам подчиняться должны, а не…

— Служебный долг! Чтоб его… Осторожно, не споткнитесь, тут ступеньки.

Гиппокрит снова сделал крюк и толкнул неразличимую во мраке дверь. Тихо скрипнул засов. В полукруглом проеме арки звездами замерцало темное ночное небо. Громко и монотонно стрекотали кузнечики. В неподвижном теплом воздухе плыл медовый аромат цветущей акации.

— И куда дальше? — Грэй осмотрелся. Никого.

— За мной! — сказал Гиппокрит, с ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, перелезая через живую изгородь.

Вася шмыгнул следом. Наемник еще раз огляделся и, не заметив ничего подозрительного, последовал их примеру.

— Итак, — задумчиво проговорил царь, покручивая ус и обозревая пустынную улицу, — будем думать. Женатых отбросим сразу. Молодежь в казармах…

— Вся ли? — вдруг хмыкнул Грэй, чуть отступая назад и суя руку по локоть в густые заросли благоухающей акации. Там кто-то затрепыхался, и на песчаную дорожку вывалился пацаненок, чье ухо было крепко зажато в железных пальцах наемника. Базилевс сердито нахмурился:

— Кассандр! Ты что здесь делаешь?!

— Простите, дядя… — заскулил мальчишка, тщетно пытаясь высвободить покрасневшее ухо.

Наемник пригляделся:

— А, опять ты!..

— Вы что, знакомы? — изумился Чайников. — Да ты, Грэй, я смотрю, времени зря не теряешь!

— Этот малец еще на спортплощадке пытался у меня бластер стянуть… Решил снова попробовать?

— Нет. — Пацан все-таки вывернулся из рук наемника, едва не оставшись без ушной раковины. — Мне просто хотелось на вас поближе посмотреть!

— Ты же знаешь, — сказал базилевс, — как наказывают за самовольное шатание по ночам! Из казармы ты, конечно, сбежал?

— Дядя…

— Молчать! Твоя мать и моя сестра поседела бы от стыда, узнав, как ведет себя ее сын!

— Ваше величество, вы бы потише, — предостерег Васенька. — Сами же боялись, что услышать могут.

— А вы что здесь делаете, дядя? — хитро прищурился царский племянник.

Усатый базилевс погрозил ему пальцем:

— Не твоего ума дело. Скажешь кому — выпорю! Понял?

— Понял… Вы ведь тоже никому не скажете?

— Что?!

— Слушай, ты, шантажист малолетний! — недовольно проговорил системщик. — Ты это брось! Уши лишние?

— Нет!

— Значит, веди себя цивильно и благородно… Не знаю, как Гиппокрит, а я лично не такой чуткий!

— Поколотите? — уточнил мальчик.

— На прерываниях перевешаю! — сделав зверское лицо, пообещал Чайников. — И не посмотрю, что несовершеннолетний! Уяснил?!

— Да!

— Так-то вот…

— Давно здесь сидишь? — спросил Грэй.

Паренек кивнул:

— Час или два.

— Ничего необычного не заметил?

— Вроде бы нет. — Он задумался. — Караул у крыльца сменили… коза чья-то в переулок забежала… благовония в храм понесли…

— Ясно. — Наемник повернулся к базилевсу: — Гиппокрит, вся надежда на вас. Вряд ли горожане обрадуются повальному обыску.

— Это угроза?

— Нет. Предупреждение, — спокойно ответил Грэй.

Царь прикинул возможный ущерб городу и своей репутации и нехотя кивнул:

— По рукам. Сейчас обойдем все дворы. Долго, конечно, будет…

— Собаки на задворках дрались, — продолжал бормотать царев племянник, — во дворец через черный ход кувшины с вином пронесли…

— Для Филиппа, — отвлекся базилевс. — Не зря я его подозревал!

— …женился кто-то…

— А ведь из себя, проходимец, такого святошу строит! — распалялся правитель. — Лично на порках в наказание за пьянство присутствует! Доберусь я до него когда-нибудь… Погоди, Кассандр! Ты сказал, кто-то женился?!