— Ты дура, если так думаешь. — Я не могу сдержать гнев в голосе.

— Придержи язык, маленькая ведьма. Ты говоришь в присутствии самой сильной ведьмы в нашем ковене. Прояви хоть немного уважения.

— Сара. Что мы можем сделать?

— Подойди ближе, Натали, — говорит она. Я подхожу с сильно колотящимся сердцем.

Её глаза, точно такого же оттенка, как у меня, останавливаются на мне.

— Пентакль всё ещё у тебя? — Я киваю и вытаскиваю его из-под рубашки.

— Мне так жаль, что меня поймали. Как будто ждали, что я использую магию. Они просто… набросились.

— Кто-то работает с ними. Ещё одна ведьма. Предательница.

— Я не вернусь домой, если не выберусь отсюда.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы освободить тебя и отправить домой. — Она хмурится. — Скажи, как ты оказалась здесь, в этом месте, в это время?

Я думала, что она перенесла меня сюда. Но теперь не уверена.

— Я произнесла заклинание, почти такое же, которое дала мне бабушка, чтобы открыть мои прошлые жизни.

— И оно привело тебя сюда?

Я киваю, затем хмурюсь.

— Хочешь сказать, что не ты привела меня? Я была уверена, что это ты переворачивала страницы.

— Оно было в моём гримуаре?

— Да. В тайном доме ковена, где ты нашла меня. Я отпёрла его вот этим.

Я поднимаю пентакль и начинаю произносить заклинание, но останавливаюсь, когда она поднимает руку.

— Этого заклинания нет в моей книге. Тёмная магия окутала твою душу, дитя. Злые шипы проклятия, которое ты носишь, впиваются в тебя и не желают отпускать.

— Знаю. Меня прокляли встретиться лицом к лицу со своим самым тёмным страхом.

— Кто-то должен обладать огромной властью, чтобы наложить на тебя такое проклятие.

Кивнув, я крепко сжимаю пентакль.

— Она очень сердита.

— Не знаю, смогу ли я вам помочь. Это проклятие очень сильное. Почему страх привёл тебя к нам?

У меня сводит живот.

— Потому что твоя смерть преследует меня с момента, как узнала твою историю. В детстве мне снились кошмары, что меня повесят.

Все становится чётче, когда я произношу эти слова. Блэкторны, суды над ведьмами, Салем. Всё это вместе взятое составляет самый страшный кошмар, который я могла бы пережить. Это кульминация проклятия. Дело не только в том, что Сайлас — вампир Блэкторн, он ответственность за смерть.

— Мы обеспечим тебе безопасный проход, дитя моё, клянусь.

— Не обещай ей такого, Сара. Несправедливо давать ложную надежду.

Сара кивает Марте.

— Тихо. Ей нужно многое унести с собой, и ничто не должно поставить под угрозу её задачу.

— Что? — спрашиваю я, паника поднимается в моей груди. — Какая задача?

— Ты вернёшься в своё время с каждой последней каплей моей магии, хранящейся внутри.

Я хмурюсь, когда пытаюсь сложить слова во что-то осмысленное. В её голосе звучала грусть, когда она говорила о потере магии.

— Как мы выберемся отсюда? У нас нет магии. Что бы они ни вылили, оно лишило меня силы.

— Я сделала это для них, чтобы вампиры не смогли их принудить. Теперь они используют это против нас.

— Похоже, у этого неприятные серьёзные последствия.

Она наклоняет голову, как будто пытаясь понять меня. Затем протягивает руку и хватает фиолетовый кончик одной пряди моих волос.

— Именно так современные ведьмы укладывают волосы?

— Да. Нам нравится самовыражаться.

— Боже, всё изменилось. И вот до этого мы докатимся, если будем… выражать себя.

Я не знаю, как реагировать. Я ничего не могу сделать, чтобы изменить причёску… не сейчас. И, кроме того, я уже заключена в тюрьму за колдовство. Хуже уже быть не может.

— Так, объясни, как ты собираешься вытащить нас отсюда.

Она глубоко вздыхает и смотрит в окно.

— Мы можем объединить наши силы. Возможно, всего не хватит, чтобы освободить тебя из этого места.

— А как насчёт тебя и Марты?

Марта качает головой.

— Нам никуда не деться, девочка. Ты сама всё видела. Мы этого не переживём. С этим мы ничего не можем поделать.

— Мы можем изменить историю. Подделайте смерти. Ты не должна умирать вот так.

Сара берёт меня за руку.

— Мы знаем. Но нет. Есть ли уверенность, что ты родишься, если я не умру?

Комок страха сидит у меня в животе. У нас общая душа. Она права. Если она не умрёт здесь, я, возможно, не появлюсь на свет. Вся моя жизнь зависит от её смерти.

Глава 17

Сайлас

Кэшел стоит рядом со мной в тени тюрьмы, где держат обвиняемых ведьм. Если бы мы могли легко попасть внутрь. Мы бы их освободили и сбежали в считанные мгновения. К сожалению, решётки на дверях из чистого серебра, поставленные моим отцом, чтобы предотвратить именно такое происшествие. Он слишком хорошо знал, что я глубоко сочувствую ведьмам. Так было всегда.

С тех пор, как я развлёкся в Корнуолле с красивой ведьмой, которая использовала меня только для удовольствия и для того, чтобы попасть в мой семейный дом. Однажды в июне она чуть не вытащила нас на улицу. Её мощное заклинание сорвало с наших окон их покровы и застало нас всех врасплох. Моей матери потребовались недели, чтобы исцелиться, а отец так и не простил меня.

— Они все живы. Я слышу их сердца. — Голос Кэшела сдавлен голодом. Он всё ещё недостаточно силён, чтобы сдерживать жажду дольше, чем одну или две ночи. Мне придётся быть начеку, когда мы освободим Натали.

— Они не убьют их, если не будет аудитории. Отец хочет, чтобы они боялись. Он любит зрелища.

— Как и я. Думаю, что если бы он был человеком, то устроил бы шоу уродов исключительно ради того, чтобы привлечь внимание.

— Спасибо за твою помощь, кузен. Ты подвергаешь себя большому риску.

— Как я уже сказал, мне надоело здешнее однообразие. Отцы получают слишком много удовольствия, создавая беспорядки для ведьм. Я мог бы убить их всех, пока они спали, если бы только приказали. Но мы извращаем умы горожан и убеждаем их совершать наши грязные дела. На мой взгляд, это позор. Мы проводим ночи, прячась под покровом дьявола.

Меня охватывает отвращение при воспоминании о том, что я натворил за это время. Горожан я заводил в тёмные переулки и заставлял верить, что их судьбы связаны с ведьмами и их заклинаниями. Мой отец хуже. Пытал девочек до припадков безумия. Убеждал их обвинять Сару и её ковен.

— Скоро начнётся повешение. Ты знаешь, что делать, — говорю я Кэшел.

Он стискивает зубы и натянуто кивает. В моём кузене есть что-то хорошее, даже если он не хочет этого