Они описывали ужасные условия, в которых им порой приходилось работать. Но Рейли не рассчитывал найти такую комнату в замке, владельцем которого был, как он предполагал, современно мыслящий человек, такой, как граф.

— Посмотрите сюда, — сказала Флора, переворачивая страницу, чтобы Бренна могла на нее посмотреть. — Пышные рукава с буфами — просто крик моды. У меня такого платья нет, но, когда его сиятельство и я поженимся, у меня будет полный гардероб.

— Конечно, будет, — согласилась Бренна. Она села на перевернутую корзину из-под яблок и принялась листать журнал столь же непринужденно, как могла бы это сделать Кристина, сидя в своей гостиной и просматривая новый номер журнала «Годи».

— Если на этот раз будет мальчик, — оживленно продолжала болтать Флора, — он, конечно, на мне женится.

— Будем надеяться, — мягко согласилась Бренна.

— Но не огорчится ли миссис Мерфи, если ей придется называть меня миледи? Уж посмеюсь я, когда это случится!

— Конечно, посмеешься, — сказала Бренна.

Сидя здесь, Рейли было уж подумал, что совершил ошибку, придя сюда. Было совершенно ясно, что неукротимая мисс Бренна с блеском справится со своим делом. Конечно, у нее не было лицензии на медицинскую практику, но у какой повитухи есть такая лицензия? И почему бы не разрешить ей отпраздновать свою маленькую победу? В конце концов этим он бы мог добиться ее расположения, а одобрение такой женщины, как Бренна Доннегал, могло бы помочь ему поладить и с остальными жителями острова…

Рейли подумал, что ему следует поискать графа, который должен был находиться где-нибудь неподалеку в своем чудовищном замке. Стэнтону очень нужно было глотнуть виски. Виски помогло бы ему вновь почувствовать, что у него есть руки и ноги. Кроме того, Рейли необходимо было побеседовать с лордом Гленденингом и объяснить ему, что, кем бы ни была Бренна Доннегал, она находилась в здравом уме и не таила опасности ни для себя, ни для других. Может быть (и Рейли представлял, как попросит об этом графа), он посодействует ему снять комнату в таверне, пока мисс Доннегал не найдет себе достойное жилье.

Подумав, что лучше было бы записать то, что он собирался сказать графу, Рейли открыл свой дневник.

Было нелегко писать, держа тетрадь на коленях, но он сумел с этим справиться.

«15 февраля 1847 года. Присутствую при родах девушки-служанки из таверны. Возможно, ей требуется отеческий совет: никто не станет покупать корову, если может получать молоко даром. Или что-нибудь в этом роде.

Берн-Коттедж — очаровательный домик, живописный, как картина Гейнсборо. Кристина бы оценила живописную деревенскую соломенную крышу. Единственная загвоздка в том, что в настоящее время там обитает амазонка».

В этот момент Флора издала душераздирающий вопль.

Рейли ободрило то, что не его единственного напугал этот внезапный крик. Бренна уронила журнал и вскочила с корзины из-под яблок.

— В чем дело, Флора? — спросила она, бросившись к девушке, и положила руку ей на плечо. — Что не так?

Хорошенькое личико Флоры исказилось и уже не выглядело таким миловидным. На нем застыла гримаса боли.

— Что-то не так, — объявила она. — Что-то не в порядке, мисс Бренна.

Бренна, откинув одеяла, прикрывавшие тело девушки, глянула под них, а потом просунула туда руку. Флора, откинувшись на подушки, принялась громко голосить. Для такой маленькой и хрупкой девушки голос у нее оказался чрезвычайно громким и сильным.

Появившаяся с кастрюлей горячей воды в руках кухарка поинтересовалась:

— Что она так орет? Таким криком и мертвого разбудишь.

Рейли, забыв про свой дневник, вскочил на ноги и принял у кухарки кастрюлю с водой.

— Нам понадобится гораздо больше, — сказал он, — а также чистые простыни и полотенца, если они у вас есть.

— Простыни? — Кухарка хмуро воззрилась на него. — И полотенца? Если вы воображаете, молодой человек, что я стану тратить графское добро, хорошие простыни и полотенца его сиятельства на этот кусок падали, лежащей здесь…

Флора испустила пронзительный крик. Рейли, вовсе не считавший себя вспыльчивым или склонным к насилию, все же предупредил:

— Мадам, если вы не сделаете того, что я вам говорю, мне придется нанести вам физический ущерб.

Женщина по-настоящему встревожилась.

— Посмотрю, что можно сделать, — сказала она и поспешила выйти.

Отвращение Рейли к кухарке графа Гленденинга, и к самому графу, и к мужчинам вообще из-за их аморального поведения было столь сильным, что Рейли не сразу осознал, что мисс Доннегал с озабоченным видом тянет его за рукав.

— Не знаю, что делать, — прошептала она, стараясь говорить так, чтобы пациентка не расслышала. — Он не повернулся как следует и не принял должного положения.

— Кто не повернулся? — тупо спросил Рейли.

Бренна бросила на него презрительный взгляд:

— Младенец. Кто же еще? Его следует повернуть.

— Верно, — согласился Рейли, стараясь казаться спокойным. — А вы делали это прежде? Поворачивали младенца в материнской утробе?

— Да. — Бренна смущенно моргала. — Впрочем, нет. Я не делала этого с человеческим плодом. А с овцами несколько раз доводилось.

Рейли просиял:

— Ну, в таком случае действуйте.

Бренна сердито сверкнула на него глазами:

— Это не так-то просто. Младенцы у Флоры всегда огромные, а сама она очень маленькая девушка. Не думаю, что сумею это сделать.

— И я не сумею, — заявил Рейли.

Ее взгляд теперь метал молнии.

— Я думала, вы учились в Париже, — прошипела она, — у светил медицинской науки.

Он зашипел в ответ:

— Светила медицинской науки не могут помочь в такой ситуации. Нам нужен кто-нибудь с маленькими руками.

Он поставил кастрюлю с горячей водой и протянул над ней руки:

— Посмотрите на эти чудовищные пальцы. Думаете, они подходят для подобной работы?

Бренна протянула к нему свои руки, потом примерилась и приложила к его рукам, как бы сравнивая, насколько они меньше и есть ли разница. Ее пальцы были примерно вполовину тоньше его пальцев, и каждый был на дюйм короче.

Посмотрев на их соприкасающиеся ладони, Рейли ощутил нечто странное. Вид их соседствующих пальцев, ее, таких нежных и женственных по сравнению с его собственными, почему-то смутил его. И от этого крик за их спиной показался ему не таким пронзительным. Кроме того, он вдруг разглядел, что каждый глаз мисс Доннегал имел удивительную особенность — синяя радужная оболочка по внешнему краю была обведена темным ободком, поэтому глаза ее казались почти черными.

Мисс Доннегал, в свою очередь, тоже заметила разницу между их руками и выругалась. Это подействовало на него как ушат ледяной поды и остудило все начавшие было возникать теплые чувства. Он поспешно отнял руки.