К удивлению Сесили, джентльмен пытался не столько привлечь к себе даму, сколько оторвать ее от себя. Однако дама легко сломила его жалкие попытки сопротивления. Несчастный джентльмен, по мнению Сесили, был скорее жертвой домогательств любовницы.

Вскоре все сопротивление мужчины свелось к придушенному возгласу:

– Не здесь. Боже, только не здесь.

– Нет, здесь и сейчас, – торжествующе воскликнула дама.

Но как раз в этот миг дверь отворилась, и на пороге возник сам герцог Ашборн.

* * *

Увиденное им зрелище неприятно подействовало на Ашборна, словно ему в живот нанесли апперкот. Несколько мгновений он стоял, закипая от бешенства. Сегодня он почти все время думал о Сесили Уэструдер, поэтому первой возникшей у него мыслью вполне закономерно стала следующая: Сесили обнимается на кушетке с каким-то мужчиной.

Гнев ослепил его, одурманил сознание. Ашборн сделал несколько шагов вперед, намереваясь порвать на части ее кавалера, и остановился как вкопанный, узнав Луизу.

Из-под переплетенных рук и ног, из-под темных локонов и юбок Луизы Рэнд разглядел лицо мужчины, которого с таким рвением ублажала его бывшая любовница.

Его незадачливый кузен Фредди.

Гнев и ярость моментально отступили, Ашборн облегченно вздохнул. На кушетке была не Сесили. А к своей бывшей любовнице он не испытывал ничего, кроме презрения и жалости. При недавнем расставании с Луизой он проявил столько тактичности и нежности, сколько смог. Он был неумеренно щедрым, пытаясь загладить деньгами и подарками чувство вины. Тем не менее именно он разорвал связь с Луизой, что, безусловно, задело ее гордость. Их отношения, как он предполагал, должны были продлиться несколько дольше, если бы он не повстречал Сесили Уэструдер.

Ашборн покачал головой; он уже успокоился. Ему стали глубоко безразличны эти двое – как их неприязнь к нему, так и явное желание отомстить. Верность, привязанность, любовь – о, как было бы смешно с его стороны надеяться найти все это в людских сердцах, даже среди его родственников. Фредди стал тому ярким подтверждением. Давно пора было бы смириться с простой и очевидной истиной: людьми движет только эгоизм. Все вокруг него живут, руководствуясь данным правилом.

Луиза, еще ничего не понявшая, смотрела на него с победной улыбкой, даже не пытаясь прикрыть полуобнаженную грудь. Она словно говорила: «Смотри, что ты потерял». Но сейчас Ашборн был настолько равнодушен к ее прелестям, что даже сам удивился.

Фредди, в отличие от Луизы, казалось, вот-вот расплачется. Дрожащими руками он неловко застегивал свои панталоны.

Как же он был забавен! Но Рэнд, хоть и пытался, никак не мог придумать что-нибудь смешное или остроумное, но не пошлое. Вдруг из-за стола в глубине библиотеки раздался вздох и женский голос:

– Фу-ф, наконец-то все закончилось! Мне казалось, что этим они будут заниматься до рассвета.

Рэнд от неожиданности застыл на месте, чуть было не выругавшись вслух.

Чуть позже он не мог без улыбки вспоминать внезапное появление Сесили, сразу превратившее драму в фарс.

Самоуверенный вид Луизы смыло словно водой. Разыгрывая возмущенную невинность, она вскрикнула и прикрылась руками. Фредди уже не покраснел, а побагровел от стыда. Вскочив с кушетки, он суетливо принялся приводить свой наряд в порядок.

Ашборн, не говоря ни слова, открыл настежь двери. Ни на кого не глядя, Луиза в полном смятении кинулась прочь из библиотеки.

У Фредди хватило чести не броситься наутек, а повести себя подобно настоящему мужчине: он приготовился отвечать за свои поступки. Такое поведение явно говорило в его пользу. Хотя Фредди был идиотом – только полный болван способен был так часто попадать в столь глупые и нелепые положения, – но трусом не являлся.

Рэнд усмехнулся:

– Как всегда, Фредди, у тебя все чуть-чуть не вовремя.

Внешне Ашборн выглядел совершенно невозмутимым, голос звучал ровно и спокойно, но нервы у него были натянуты до предела, и внутри все кипело от холодного гнева. Черт побери, сколько раз он убеждал себя не принимать низкое и подлое так близко к сердцу?

– Ну что, кузен, поджилки не дрожат от страха? – спросил он, смерив его суровым взглядом. – Наверное, ты думал, что я разгневаюсь, застукав тебя вместе с моей бывшей любовницей?

Рэнд намеренно с легким ударением произнес «бывшая».

Удивленный вздох Сесили напомнил ему, что они с Фредди тут не одни. Надо было поскорее кончать с этим грязным делом.

– Все было не совсем так, как ты думаешь, – возразил Фредди.

Рэнд мрачно покачал головой:

– Ошибаешься. В отличие от тебя, я прекрасно понимаю всю подноготную этой любовной интрижки.

Фредди попал в лапы Луизы, намного более опытной в подобных делах, которая решила вот таким незамысловатым, чисто женским, способом отомстить Ашборну. Однако Луиза просчиталась. Ее заигрывания с Фредди не вызвали у Рэнда никакой ревности, обиды. Ревновать к кому? К Фредди? Рэнд даже усмехнулся про себя. Но потом на душе у него опять стало горько. Сколько таких отношений, не имевших под собой никаких светлых и чистых чувств, возникало, возникает и будет возникать? Неужели подлинная любовь так редка? А если она так редка, значит, она бесценна! И ею надо дорожить!

Луиза была ему безразлична, с ней все было кончено, и она не могла задеть его мужской гордости. Но вот Фредди… Тут все обстояло намного сложнее.

Фредди сделал шаг к Ашборну и умоляюще вскинул руки:

– Рэнд, позволь, я сейчас все тебе объясню.

Воспитанный человек выслушал бы и постарался понять. Мудрый человек из того, что случилось, извлек бы для себя выгоду. Но Рэнду не хотелось быть ни воспитанным, ни мудрым, ни до того, ни до другого ему не было никакого дела.

– Ступай отсюда, Фредди. – Рэнд устремил взгляд на Сесили. – У меня тут дела поинтереснее, чем выслушивать от тебя всякие глупости.

* * *

Фредди благоразумно удалился – без лишних слов и объяснений, которых от него никто не требовал. Сесили настороженно взглянула на Ашборна. Высокий, надменный, он молча стоял возле дверей и, в свою очередь, смотрел на нее сквозь прорези в черной маске.

Вдруг он улыбнулся, почти незаметно, одними уголками рта, и на его лице возникло такое выражение, что сердце Сесили дрогнуло и быстро забилось. Странные, даже неприличные чувства вспыхнули в ее груди и животе, она смутилась.

Рассердившись на себя за смущение, Сесили нахмурилась. Но подобную череду чувств – от смущения до раздраженного, а потом хмурого вида – трудно было заметить под широкой маской, закрывавшей большую часть ее лица. И от мысли, что на ней маска, Сесили стало легче.

– Прошу меня извинить, – ни с того ни с сего вдруг произнес Рэнд. – Было бы лучше, если бы вы не видели ничего из того, что здесь только что произошло. Хотя вы бы не вляпались в эту дурацкую историю, если бы не прокрались тайком в библиотеку. Ни к чему хорошему, как видите, это не привело.