постели и умело поданной внешностью. Я был болен, отравлен. С Мадиной же все иначе: я понимаю, что против моей воли у меня зарождаются чувства к этой девушке. Она такая добрая, ласковая, нежная и беззащитная. Хочется схватить в охапку и целовать эти розовые пухлые губки, ласкать, чтобы шептала только мое имя, чтобы мило смущалась, потому что этот ее румянец заводит меня, черт побери, похлеще самой развратной проститутки. Хочется, чтобы она была моей. Не только телом, но и душой. Со всеми ее страхами, тараканами и заморочками. Потому что я хочу стать тем, кто усмирит этих самых букашек в ее голове и выстроит в ровный ряд.

– Привет, – улыбается, мило краснея и опуская глазки в пол. А я чувствую, что мой член в штанах заметно напрягается и доставляет дискомфорт. Только этого мне сейчас не хватало! Я, кажется, знаю, чем буду заниматься сегодня в душе…

– Привет. Я что тебе сказал насчет готовки? – наигранно строго спрашиваю эту дерзкую девчонку, которая очень забавно выглядит в моих штанах с затянутыми шнурками на талии и футболке, которая на ней больше похожа на платье. Невольно улыбаюсь: мне определенно нравится видеть эту девочку в своих вещах. Нравится, что она будет пахнуть мной.

– Но не сидеть же нам голодными! – восклицает она, нахмурив бровки и даже притопнув ножкой. – Что? – распахивает еще больше и без того огромные глаза, когда я все же не выдержал и рассмеялся.

– Ты такая забавная, когда сердишься. И такая милая в этом наряде.

А она снова краснеет и отводит взгляд.

– Извини, я свои вещи постирала, они не успели высохнуть. Пришлось взять твои из шкафа.

– Все нормально. Тебе надо купить одежду. Только я совершенно не разбираюсь во всей этой мусульманской атрибутике, – растерянно чешу в затылке.

– Спасибо тебе, Лев. Но хиджаб и платок мне сейчас не нужны, сейчас по всему городу ищут мусульманскую девушку. А в обычной одежде у меня есть шанс дольше оставаться не пойманной. Но сменная одежда мне действительно нужна. У меня есть деньги! Я дам! Просто тебе придется сходить в магазин. Потому что порой у меня все еще кружится голова, – и она снова смущается, опуская голову вниз, теребя кухонное полотенце.

– Не думай о деньгах, разберемся. Я мыть руки, а потом мы займемся твоими ранами, – быстрее скрываюсь в ванной, чтобы не испугать девчонку своей реакцией на ее невинный вид и чертов румянец. Я тщательно мою руки, ополаскиваю лицо холодной водой, чтобы прийти в себя и смотрю в зеркало на свое отражение. Казалось бы, в моем положении нет ничего проще, чем снять сексуальное напряжение: я хоть сейчас могу вернуться в клинику и затащить любую медсестру в свой кабинет или же поехать в бар и снять шлюху, которую с легкостью трахну в туалете. Вариантов полно. Есть только одна маленькая проблема: эти варианты больше не для меня. Я больше не хочу мараться об этих грязных, похотливых и алчных девиц. Даже сейчас, вспоминая всю ту вереницу баб, что побывали подо мной, на мне и стонали от удовольствия, хочется помыться с хлоркой. Проблема в том, что я хочу маленькую девочку, которая ходит в моих вещах, восхитительно готовит и возбуждает меня одним лишь взглядом олененка Бэмби и румянцем на щеках. Интересно, а сможет ли она когда-нибудь влюбиться в такого мудака, как я?..

Выхожу из ванной и все повторяется, как в предыдущий вечер: я обрабатываю спину Мадины, которая, к слову, очень быстро и хорошо заживает, расспрашиваю ее об общем самочувствии, осматриваю ее ребра. И когда остаюсь доволен ее общим состоянием, моя девочка ведет меня на кухню, где снова суетится, несмотря на мое ворчание и запреты, кормит восхитительным ужином, попутно расспрашивая меня о том, как прошел мой день, о пациентах, об операциях. И что самое удивительное – ей и вправду это было интересно, она спрашивала не из любопытства, не из вежливости, а потому, что ей действительно было важно узнать, как прошел мой день! Данный факт невероятно грел мне душу: значит, у меня есть призрачный шанс, что я смогу добиться взаимности от Мадины.

Спустя какое-то время, я проглядываю бумаги, сидя на диване в гостиной, как слышу крик Мадины. Незамедлительно спешу к ней, но в коридоре девочка неожиданно сама врезается в меня и обвивает руками мой торс, вся трясясь от страха. Обнимаю в ответ, начиная поглаживать ее по спине в успокаивающем жесте.

– Мадина, что случилось? – аккуратно беру ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. А там плещутся страх и вот-вот готовые пролиться слезы.

– Там кровь…

– Где?! Объясни уже нормально, я не понимаю! – я испугался, может, с ней что случилось, может, открылось кровотечение? Вдруг моей девочке стало плохо? Но все оказалось до банального просто.

– Там, на твоей рубашке…В пакете…Извини, я не рылась в вещах, просто она торчала, я…хотела положить ее в стирку…А там кровь…– сбивчиво, все-таки разревевшись, тараторит Мадина. Я же облегченно выдыхаю. – Ты ранен? Что произошло?

– Хорошая моя, успокойся, слышишь меня? Это не моя кровь, все в порядке. Одному мальчику на улице понадобилась экстренная помощь, я сделал небольшую операцию на месте и тогда испачкался. Вообще эту рубашку надо было выкинуть, я же зачем-то притащил домой.

Я надеялся успокоить ее этими словами, но Мадина просто впала в истерику, закрыв лицо ладошками. Честно говоря, я оказался в полной растерянности, потому что понятия не имею, как успокоить женщину, когда она так рыдает.

Подхватываю на руки, несу свою драгоценную ношу в гостиную и опускаюсь с ней на диван, устроив ее на коленях. Девочка обнимает меня и утыкается носом в район шеи, продолжая тихонько всхлипывать.

– Прости, – смущенно бормочет она, вся красная, как рак, пытаясь слезть с моих коленей, но я лишь сильнее прижимаю ее к себе. Черта с два я выпущу тебя, девочка! Когда еще ты сможешь оказаться в моих объятиях! Я прижимаю ее к себе и с удовольствием вдыхаю ее приятный запах. А она, кажется, сдалась и обмякает в моих руках, снова начиная тихонько плакать.

– Я так испугалась…за тебя…Он – страшный человек, ты даже не представляешь, на что он способен! – бормочет малышка, тихонько всхлипывая.

– Мадина, хорошая моя, кого ты боишься? Пойми, если ты не скажешь, я не буду знать, от кого тебя защитить. Вдруг это мой сосед сверху или коллега по работе, а я с ними вижусь и здороваюсь каждый день, – мягко подвожу ее к самому главному. Но она упрямо мотает головой и серьезно смотрит на