– Алиса, скажи ему, кто я.

Интересно, что я должна сказать? Я запаниковала.

– Алиса, если позволишь, я выставлю его, – набычился Миша.

Я вдохнула поглубже и решила расставить все точки над этими ужасными «i».

– Миша, ты его не выставишь.

– Почему? – посмотрел на меня красными глазами он.

– Потому что я его люблю.

– Ты любишь меня.

– Нет.

– Ты же говорила, – растерялся он.

– Я думала, что мы с ним расстались, – принялась оправдываться я.

И тут, чтобы уже совсем мало не показалось, на пороге нарисовалось мое семейство.

– Что здесь происходит? – менторским тоном вопрошала мать. – Ты что вытворяешь? Курила? Почему куревом воняет?

– Она тут натащила не пойми кого! – внес свою лепту братишка.

– Смотри, мать, тут вино. Вот дрянь, – подвел итог отец.

И понеслось. Скандал заполонил весь дом, полетел над нами, уничтожая остатки человеческого достоинства участников. Растерянный и убитый Мишка пытался хоть что-то объяснить моим предкам. Но все, кто имел глупость общаться со мной, причислялись родными к категории «всякая шваль», так что объяснения Миши никто не принял.

– Как вам не стыдно! Взрослый мужик приперся к девочке, да еще с вином. Что вы с ней вытворяли? – впился в Потапова папа.

– Да она ведет себя, как блядь вокзальная! Что ты от нее хочешь? – наслаждался брат.

– Вон из моего дома! Научилась с мужиками спать, научись сама и кормиться! – орала мать.

– Алиса, пойдем отсюда! – произнес спокойно и твердо Артем.

– Что?! Выметайся из моего дома, мерзавец! – ошалел от такой наглости папаша.

– Сейчас милицию вызову! – завизжала мать. – Алиска, марш в комнату!

– Устроила публичный дом!

Из дверей начали подтягиваться соседи. Я поняла, что либо сейчас я уйду, либо они все меня уничтожат.

– Я с тобой! – крикнула я Артему. Тот плечом оттеснил бьющуюся в истерике мать и схватил меня за руку.

– Вот и умница, – шепнул он мне.

Мы побежали к холлу, подгоняемые криками и угрозами семейки. Я поняла, что больше никогда туда не вернусь. Хватит. Воистину, поиздевались и будет. Теперь, когда рядом со мной Артем... Я видела, как за нами вылетел из подъезда и Мишка. Я окликнула его:

– Послушай, я хочу объяснить.

– Не надо, – зло прервал он меня.

– Почему?

– А что ты хочешь объяснить? Что любишь этого пижона? Я не желаю знать даже его имя.

– Я не хочу расставаться так.

– Алиса, ты выбирала и выбрала. Мне очень больно. Но это ничего. – Он говорил с видимым усилием. Румянец покрыл все лицо. Руки нервно дергались, пальцы перебирали пуговицы на рубашке.

– Я ничего не могу с собой поделать.

– Я понял. И вот что я тебе скажу. Я всегда знал, что люблю тебя больше, чем ты меня. И я хочу, чтобы ты была счастлива. Если этот шкет и есть твое счастье – пожалуйста. И не думай, что я разобиделся.

– Правда? – удивилась я. После такого было бы вполне естественно обидеться.

– Да. Мне больно, и все. Но если тебе когда-нибудь осточертеет жизнь с ним и понадобится моя помощь – позвони. Возможно, я еще буду там и смогу тебе помочь.

– Почему ты решил, что мне может потребоваться твоя помощь? – разозлилась я.

– Ты знаешь, я как-то уверен, что большое счастье с таких сцен не начинается. Очень может быть, что через пару недель тебе перестанет казаться, что он – твоя судьба. На этот случай я и говорю – вернись. Я буду ждать. – Он повернулся и ушел.

Артем нетерпеливо переминался. Мы сели в машины, каждый в свою. В окно смотрела, пылая гневом, мать. Брат выскочил из подъезда и орал в стекло автомобиля:

– Ну-ка вернись, дрянь! Ты что же с матерью делаешь? Я тебе голову сверну! Если с нею что-то случится из-за твоего бреда!

Я не понимала, что он имеет в виду. Что я делаю с матерью? Я смотрела сквозь заднее стекло на удаляющийся двор и думала: у меня такая сложная любовь. У меня так много разных чувств, которые я держу в себе, чтобы они не вылили на них ведро грязи. Что же я такое делаю с матерью? На мой взгляд, именно она все делает со мной. Они что, волнуются за меня? Я позвонила из квартиры Артема и сказала, что жива-здорова.

– Не падайте с инфарктом, – сказала я. – Нет повода. Не происходит ровным счетом ничего страшного. Просто я полюбила и больше не хочу вас видеть. А в остальном – все хорошо.

Я сказала это и повесила трубку. Повесила вместе с трубкой всю свою прошлую жизнь и обернулась к Артему.

– Я люблю тебя! – сказала я ему.

– Я знаю, малыш, – ответил он. И это был не тот ответ, который я ожидала услышать. Три дня, три долгих дня моя жизнь висела между небом и землей. Мы сидели в квартире, разговаривали о ерунде, готовили еду и занимались любовью. Я была счастлива каким-то отчаянным счастьем приговоренного к расстрелу. Артем ничем не дал понять, что понимает и ценит то, что я сделала для него. А спросить его напрямую я не решалась. Уже догадываясь, что снова упрусь в его слепую стену, в его тупик. В тупик, ради которого я оставила семью. И бог бы с ней. Но ради него я оставила Мишу. Что бы он ни говорил, а после того, что было, я к нему не вернусь. Я не такая уж дрянь, как меня расписывала родня, и так погано обойтись с хорошим в общем-то парнем не готова.

– Как мне жить? – решилась я и спросила у Артема, когда третья ночь подняла третью луну на небе.

– В смысле? – рассеянно переспросил он.

– Я хочу быть с тобой. Всегда.

– Но, малыш, это же невозможно, – с испугом посмотрел он на меня.

– Почему? Я люблю тебя, ты любишь меня. Ты сказал мне это там, у меня дома. При Мише.

– Где ты только взяла этого Мишу. Он же страшненький.

– Перестань, – передернуло меня, – не трогай его. Он тут вообще ни при чем.

– Понятное дело.

– Так что нам мешает? – вернулась к теме я.

– Да ничего! – как-то зло бросил мне Артем.

– То есть? Я могу остаться с тобой? – шальная надежда опьянила мозг, как доза адреналина.

– Со мной? – тупо переспросил он.

– С тобой.

– Почему бы и нет? – переспросил он и нервно закурил. Нет, не выглядит эта истерика намерением. И не похож он на человека, который меня бы любил. Или хотя бы был готов принять в дар мою любовь. Из последних сил я сдерживала слезы. Пусть не сейчас. Пусть завтра. Еще день, еще два. Сколько выдержу. Только не сейчас.

– Мне надо пройтись, – бросил он и молниеносно вышел за дверь, оставив меня сидеть в пустой квартире.