Но там, где ловкий и лёгкий мальчик смог проскользнуть, цепляясь пальцами за малейшие неровности, подняться огромному пирату не представлялось никакой возможности. Сделав пару неудачных попыток, Нгусу в очередной раз выругался и, устало привалившись к валуну, пробасил, со злостью глядя на откровенно потешавшегося над ним сорванца:

– Ничего, гадёныш. Пить захочешь, сам слезешь. Я подожду. Теперь мне торопиться некуда.

– Ну, ну. Подожди, – с хитрой усмешкой отозвался мальчишка. – Смерти своей ты здесь дождёшься, а не меня.

– Что ты сказал, тварь? – окончательно взбесившись, прошипел Нгусу, но сообразив, что здесь что-то не так, настороженно спросил: – Что ты там видишь?

– Скоро узнаешь, – усмехнулся Рей, внимательно всматриваясь в пустыню.

Переведя взгляд в сторону, куда смотрел мальчишка, Нгусу растерянно охнул и начал судорожно оглядываться в поисках оружия. Свою портупею с оружием он оставил на корабле, бросившись в воду следом за Реем. На поясе пирата остался болтаться только нож в деревянных ножнах. Но выходить с этим против огромного хищника, чья шкура по прочности мало уступает дереву, а ловкость и сила давно уже стали притчей во всех водах океана, было, по меньшей мере, глупостью.

Огромный бульшарк, увидев стоящего у камней пирата, глухо взревел и побежал, медленно наращивая скорость. Этот неуклюжий бег мог нагнать страху на кого угодно. Было в этих странных, механических движениях что-то такое, что заставляло жертву испуганно замирать на месте. Слишком уж уверенно и настойчиво огромный хищник приближался.

Быстро подобрав огромный булыжник, по весу превосходивший вес Рея, Нгусу вскарабкался на ближайший камень и приготовился к бою. Его тактика была вполне оправдана. Больше приспособленный к жизни в воде, чем на суше, бульшарк не умел лазать по камням или каким-то высоким препятствиям. Более того, его тело не могло изгибаться вверх или подниматься на задние лапы. Наделив его способностью жить на суше, природа этим и ограничилась.

Оставшиеся несколько десятков метров хищник проделал неуклюжим, но быстрым галопом. Не добегая до стоящего на камне Нгусу пару метров, бульшарк неожиданно взвился в воздух, одновременно изгибаясь и нанося сокрушительный удар хвостом.

Но огромный Нгусу недаром провёл всю сознательную жизнь в море. Увидев манёвр хищника, он моментально подпрыгнул изо всех сил, одновременно поджимая под себя ноги. Хвост хищника просвистел буквально в нескольких сантиметрах от тела пирата.

С трудом, удержавшись на покатой поверхности валуна, пират вскинул камень над головой и, примерившись, с размаху опустил его на плоский череп хищника. Рявкнув от неожиданности и боли, оглушённый бульшарк сделал несколько неуверенных шагов и, уткнувшись носом в камень, остановился.

Воспользовавшись моментом, Нгусу, с неожиданным для такой туши проворством, соскочил с камня и, метнувшись в сторону, подобрал ещё один булыжник. Шаги его босых ног заставили бульшарка встрепенуться и, развернувшись, метнуться обратно к камню. На валун пират успел запрыгнуть за секунду до того, как огромные челюсти бульшарка с лязгом захлопнулись там, где только что были его ноги.

Переведя дух, Нгусу выпрямился во весь рост и, подняв камень, начал выбирать удобный для удара момент. Круживший вокруг валуна хищник замер, примериваясь для очередного прыжка, и в тот же момент Нгусу нанёс удар.

Их движения совпали. Припавший к земле бульшарк сам подставил голову под удар. Его плоская морда оказалась между молотом и наковальней, которой послужил широкий плоский камень у подножия валуна. Булыжник, весом больше Рея, внимательно следившего за схваткой, решил исход драки. Череп бульшарка не выдержал. Раздался сухой тошнотворный хруст, и огромный зверь взвился от боли.

Очевидно, кости черепа повредили в мозгу зверя какой-то нерв. Передняя часть тела чудовища оставалась неподвижной, а мощный хвост наносил удары сразу во все стороны. Опасаясь попасть под такую оплеуху, Нгусу отодвинулся на самый дальний край валуна и, рискуя в любой момент сорваться, внимательно следил за агонией зверя.

Наконец хлёсткие удары сменились слабыми шлепками, и пират рискнул слезть на землю. Осторожно обойдя хищника стороной, Нгусу подобрал ещё один булыжник и, примерившись, нанёс последний, контрольный удар. В ответ хищник слабо дёрнулся и, захрипев, затих.

Опустившись на песок, Нгусу устало вытер мокрый от пота лоб и, посмотрев на растерянно замершего мальчишку, проворчал:

– Спускайся. Больше бульшарков не будет.

– Попробуй достань, – упрямо проворчал тот.

– Слезай, а то камнем запущу. Побереги шкуру, пацан, и научись проигрывать. Признаюсь, попытка была хорошая, но ты проиграл. Так что слезай и пошли обратно.

Сообразив, что деваться некуда и на помощь ему уже никто не придёт, Рей соскользнул с камня и, встав перед Нгусу, мрачно спросил:

– Ну и что дальше?

– А ничего. Просто посидишь на корабле, пока капитан решит свои дела с твоим отцом. А там видно будет, – пожал могучими плечами Нгусу и, медленно поднявшись, подал мальчику руку.

Ухватив его за ладонь, Рей молча поплёлся рядом с пиратом обратно к пляжу. Путь до места стоянки кораблей занял у них весь вечер и большую половину ночи. Останавливаться на ночёвку, не имея огня и оружия, было глупо. Поэтому Нгусу просто закинул обессиленного ребёнка на плечо и продолжал шагать, подобрав у дороги увесистую палку вместо оружия.

Было уже далеко за полночь, когда сидевшие у костра пираты испуганно вздрогнули, увидев бесшумно появившегося гиганта. Бросив на песок свою дубину, Нгусу осторожно снял с плеча спящего мальчика и, уложив его на песок, устало опустился рядом.

– Долго ты его ловил, командир, – с усмешкой проворчал один из пиратов, но, наткнувшись на мрачный взгляд Нгусу, проглотил свой смех.

– Смелый сорванец, – неожиданно прогудел Нгусу, глядя на мальчика непонятным взглядом. – Даже бульшарка не испугался. Заставил он меня попотеть.

– И ты не спустишь с него за это шкуру? – удивился шутник.

– За что? – пожал плечами пират. – Парень дрался за свою свободу. И, должен признать, здорово дрался. Кто из вас, акулий корм, сможет прыгнуть в море с реи и при этом не свернуть себе шею? А он смог. И не его вина, что он проиграл. Он всего лишь ребёнок.

– Командир, ты чего это? – растерянно спросил другой пират.

– Знаешь, сегодня, когда на нас напал бульшарк, я вдруг понял, что прожил всю жизнь как болван. Нет ни семьи, ни детей, ни дома. Сабля и кучка головорезов, готовых всадить мне нож в спину, чтобы занять моё место в команде. Надоело всё.

– Ты хочешь уйти? – растерянно спросил третий абордажник.

– Чем ты меня слушаешь, болван? Я сказал, что мне надоело всё, а про то, чтобы уйти, я ни слова не сказал, – проворчал Нгусу, отбирая у пирата банку консервов.

Утром все пятеро переправились в шлюпке на корабль, где их встретил сам капитан Крек. С усмешкой оглядев стоящих перед ним Нгусу и Рея, Крек удивлённо покачал головой и, поигрывая рукоятью кинжала, сказал: