Дрожь прекратилась так же внезапно, как и началась. Я перекинул меч в левую руку, выдернул нож и швырнул его в того, который находился справа. Одновременно с этим скакнул вперед, стараясь достать второго острием. Но как ни быстро я двигался, но проклятый полукровка оказался быстрее. Он просто с места прыгнул назад и плашмя упал на землю. Я рванул обратно — к спасительным деревьям. К счастью они росли достаточно близко друг от друга. Кольцо сомкнулось. Я метался между стволами, как хорек, застигнутый в курятнике. О каком‑то осмысленном ведении боя не было и речи. Я просто старался увернуться от не очень‑то умелых ударов и иногда сам наносил удары куда придется. В основном мне это удавалось. Нападавших было слишком много и они скорее мешали друг другу. При этом они еще старались не зацепить своих. Мне в этом плане было легче. "Моих" здесь не было. Потом весь этот хаос распался на составляющие части: я меж деревьев и двух тел, чуть поодаль — оставшиеся разбойники. Оба тела подавали активные признаки жизни, что я тут же исправил. Остальные угрюмо посмотрели, как я прикончил их товарищей, но попытки спасти их не предприняли. Никто не проронил ни слова. В тишине я слышал только свое тяжелое, хриплое дыхание. С облегчением прислонившись к стволу дерева, я перво–наперво осмотрел свои раны. Ничего тяжелого или смертельного не было, но если не закончить все очень быстро, то вскоре продолжать будет нельзя из‑за потери крови. Кое‑как я замотал рукавами своей рубашки самые выдающиеся порезы, наблюдая при этом за своими противниками. С удовлетворением отметил, что им досталось гораздо больше, чем мне. Из семи оставшихся шестеро были ранены и двое, насколько я мог судить, — серьезно. Полуэльф вообще еле держался на ногах. Приглядевшись, я увидел длинную рану, начинавшуюся на правом плече и заканчивавшуюся внизу живота. Видимо, я все‑таки чуть достал его, а он своим кульбитом назад сделал остальное. Еще у одного бывшего солдата была широкая рубленая рана на левом плече. Кровь хлестала не переставая, а этот идиот даже не делал попыток ее остановить. Хорошо. Но самый опасный противник остался цел. Бородатый коротышка с мечом уже отдышался, и ему захотелось поговорить. Он отделился от своей группы и подошел чуть ближе.

— Эй, ты, как там тебя зовут?

Я промолчал. Он понял, что не дождется ответа, и продолжил:

- - Мы уже потеряли четверых. Не надо было нам с тобой задираться, да что уж теперь… Если ты захочешь уйти, то мы не будем мешать. Лады?

Я снова промолчал. Едва я выйду из своего ненадежного укрытия, то мне конец. Дело уже не в ограблении. Малыш верно заметил — я убил четверых. К счастью у оставшихся не было луков, а то мы бы так мирно не беседовали.

- - Ну, а если ты, того… опасаешься, что мы, типа, обманем, так мы уйдем. А ты подожди, сколько тебе надо и тоже иди, куда ты там шел. Так пойдет, а? — он развернулся к своим подчиненным, приготовившись отдать приказы.

Его примитивная хитрость только выглядела примитивной. На самом деле, они могли и, не спрашивая, преспокойно отойти в лес и ждать там, пока я не выйду, чтобы на ровном месте прикончить меня без помех. Если же я не выйду, тем хуже для меня. Я прекрасно видел взгляд, который коротышка бросил на мои окровавленные повязки.

— Стой… Слушай мои условия: вы оставляете все оружие здесь и уходите. Но пойдете не туда, — я указал на место, откуда они явились, — а туда, — мой палец ткнул в самый дальний конец поляны. — Вернетесь сюда через пару часов и заберете свои железяки и мертвых парней.

Если бы он взял на себя труд немного подумать, то понял бы, что я вешаю ему на уши лапшу, которую он только что хотел повесить мне. К счастью, мыслителем коротышка не был.

— Нет. Оружие мы возьмем с собой. И уйдем. А дальше ты уж сам решай, как тебе поступить, — бросил он уже на ходу.

Они немного пошептались и потащили раненых туда, куда я показал. Никто не обернулся. Я сидел, привалившись к дереву, страдал от жажды и наблюдал, как скрывается за деревьями последний разбойник. Плевать я хотел на их оружие. Мне все равно не утащить такую груду железа. Главное, что они пошли в дальний конец поляны и теперь не смогут добежать до меня очень быстро.

Я знал, что сейчас они улеглись за кустами и терпеливо ждут, пока я выйду из тенечка на солнышко. Пусть себе ждут. Никто даже не высунется до тех пор, пока я не скроюсь за холмом — расстояние от меня до вершины холма меньше, чем от них до меня. Еще я подумал, что бородатый не очень высокого мнения о своих бойцах, а то приказал бы идти в атаку во второй раз. Наверняка и бывшего солдата ранил кто‑то из своих. Лично я не помню, чтобы он попадался мне под руку.

Отправляясь на холм, я подобрал свой нож. Шел я медленно, постоянно оглядываясь, но едва перевалил за гребень, как постарался действовать как можно быстрее. Сначала подобрал и зарядил арбалет и напился из фляги. Вода немедленно выступила испариной по всему телу. Потом отошел в сторону на расстояние выстрела, прилег на траву и стал ждать.

Все произошло очень быстро и как‑то буднично. Они появились именно оттуда, откуда я их ждал. Из оставшейся компании только вожак действительно хотел меня догнать. У остальных запал боя уже прошел, раны болели, и продолжать погоню им явно не хотелось. Я дождался, пока они заберутся на гребень холма, и первым же болтом уложил коротышку. Их так это расстроило, что я успел выстрелить еще два раза, а потом мечом завершил дело. Оставались еще двое раненых — полукровка и солдат с перерубленной рукой. Я должен был убедиться, что они умерли и потому, собрав свои пожитки, поковылял в дальний конец поляны.

Солдат действительно умер, а полуэльф был, к моему удивлению, жив. Когда я шарил по кустам, откуда‑то слева раздался голос:

— Эй, Шарль… я здесь…

— Ты чуток ошибся, приятель, — я развел кусты руками и увидел их.

Солдат лежал на спине, и его открытые глаза бессмысленно глядели в небеса, где ему, явно, не хватило места. Полуэльф сидел у дерева. Увидев меня, он попытался презрительно сплюнуть, но был слишком слаб для этого. Он умирал. Я сказал ему:

— Ты умираешь, дружок.

— Без тебя знаю… откуда ты… взялся… ублюдок… ладно… встретимся… в аду, — кровь и жизнь уходили из него пульсирующими толчками.

— Хорошо, — мне почему‑то было немного жаль его. — Жди меня там по вторникам. У входа.

Полуэльф вдруг широко осклабился, будто это была самая смешная шутка, которую ему доводилось слышать. Еще он хотел что — то сказать, но на это сил уже не хватало. Я подождал, пока он окончательно затихнет, и отправился заниматься своими делами.

Вначале я пошел к тому месту, откуда вышли четыре разбойника. Возможно, там у них был лагерь. И, возможно, там есть хоть какая‑нибудь еда. Они же должны чем‑то питаться, в конце концов. Мысль об этом так захватила меня, что я решил заняться ранами потом, а сейчас попытаться отыскать хоть что‑нибудь съестное. По пути я наткнулся на огромную кучу тряпья, которое, видимо, перебирали те двое. Тут были простыни, огромные куски холста, бархата и шелка, плащи, платья, куртки, ночные рубашки, просто рубашки, женские панталоны, мужские штаны, чулки… Я поглядел на измятый смокинг и решил вернуться попозже, чтобы выбрать себе новый гардероб. Старый пришел в негодность. Уцелела только куртка — она лежала на холме.