Кэм угрюмо кивнул.

– Да, для некоторых развод становится настоящим испытанием.

– Как для твоей матери? – осторожно спросила Вайолет.

Уголки его губ опустились.

– Мне исполнилось шесть, когда они окончательно расстались. Спустя несколько недель после того, как мой отец переехал жить к новой любовнице, я спустился утром в гостиную и увидел мать лежащую без сознания на диване с пустой баночкой таблеток снотворного и пустой бутылкой вина рядом с ней. Я тут же позвонил в скорую помощь К счастью, они успели вовремя и спасли ее.

Неудивительно, что Кэма так пугали обязательства в отношениях. Стать свидетелем всех превратностей болезненного разрыва в таком юном возрасте… Конечно, это не могло не повлиять на него, оставив отпечаток на его характере.

– Ты, наверное, очень сильно испугался тогда, ведь ты был совсем маленьким.

– Да. – Кэм помолчал немного, прежде чем продолжить: – Каждый раз, когда я возвращался в школу-интернат после праздников, я очень переживал за нее. Но вскоре она завела роман – не столько из-за искренней любви, сколько из-за желания заставить отца ревновать.

– Теперь понятно, почему тема брака так тебе неприятна.

– Больше всего я ненавижу разводы. Потому что ты никогда не знаешь, ожидает ли он тебя. Никто не может дать никаких гарантий в отношениях.

Вайолет хотела запротестовать, но в глубине души понимала, что в его словах есть большая доля истины. Действительно, гарантий не существует. Жизнь может измениться всего лишь за мгновение, и ты можешь потерять любовь всей своей жизни из-за болезни, смерти или развода. Никто не может обещать, что партнер всегда будет тебе верен. Вайолет знала слишком много случаев, когда измены становились причиной разрыва отношений. Но все же она по-прежнему верила в любовь и преданность и знала, что когда полюбит кого-то, то приложит все усилия, чтобы сохранить любовь и пронести ее через всю жизнь.

Вайолет подождала, пока они проехали несколько кварталов, прежде чем снова заговорить.

– Мне завтра надо что-то решить с квартирой. Следовало заняться этим уже сегодня, но я не могла себя заставить. Нельзя, чтобы мои соседки сами разбирали этот бардак.

– Тебе правда необходимо возвращаться туда?

– Что ты имеешь в виду? Я ведь там живу.

– Ты могла бы жить в другом месте, в более безопасном районе.

– Да, – вздохнула Вайолет. – В другом месте где квартиры намного дороже.

Воцарилась тишина, которую нарушал только шорох дворников по лобовому стеклу.

– Ты можешь остаться на столько, на сколько захочешь, – сказал Кэм. – Пока не найдешь что-нибудь более подходящее. Торопиться ведь некуда.

Вайолет задумалась о том, что кроется за этим предложением. Беспокоился ли Кэм о ее безопасности или хотел продлить их отношения на неопределенное время?

– Это очень щедрое предложение. Но что если ты захочешь с кем-то встречаться после того как мы всем расскажем правду о нашей помолвке? Будет неловко.

– Вся эта ситуация сама по себе уже неловкая Вайолет взглянула в его напряженное лицо.

– Ты сожалеешь о том, что случилось этим утром?

Он ласково посмотрел на нее и, взяв за руку прижал к своей груди.

– Нет. Возможно, и стоило бы, но не сожалею.

– Я тоже.

Припарковывая машину, Кэм посмотрел на Вайолет долгим взглядом.

– Твоя семья очень расстроится, когда все… закончится.

Почему он с такой неуверенностью произнес слово «закончится»? И кто это закончит? Они вместе примут это решение или Кэм сам неожиданно сообщит ей, что их роман подошел к концу?

– Да, я тоже чувствую свою вину. Но, по крайней мере, это ненадолго. Как только пройдет Рождество, мы скажем им, что совершили ошибку, и все возвратится на круги своя.

Кэм пристально всматривался в ее лицо.

– И тебя это устроит?

Вайолет самоуверенно улыбнулась.

– Конечно. А почему нет? Мы же так и договаривались. Короткая интрижка, которая поможет мне наладить личную жизнь в будущем.

На его лицо легла хмурая тень.

– Тебе надо быть осторожной, когда ты начнешь встречаться с другими. Это может быть опасно. Никогда не знаешь, какой тебе попадется человек. И не пользуйся сайтами знакомств. Многие мужчины врут о себе. Кто-то из них может оказаться с криминальным прошлым.

Интересно, он предупреждает ее потому, что заботится о ней, или из-за ревности?

– Складывается такое впечатление, что ты не хочешь, чтобы я с кем-то встречалась.

Прежде чем ответить, Кэм немного помолчал.

– Я волнуюсь за тебя, Вайолет. И не хочу, чтобы кто-то тебя обидел.

– Уверена, что встречу и полюблю достойного мужчину, как это случилось с моими сестрами. Просто нужно время.

Кэм вышел из машины, чтобы открыть перед ней дверь, и на этот раз на его лице появилась виноватая улыбка.

– Извини, что начал читать тебе нотации.

Вайолет улыбнулась ему в ответ и потрепала его по волосам.

– Можешь и дальше читать мне нотации, но тогда позволь мне делать то же самое иногда. Договорились?

Кэм наклонил голову и чмокнул ее в кончик носа.

– Договорились.

Пробудившись от беспокойного сна, Кэм обнаружил, что его кровать пуста. Он тут же почувствовал, как его грудь сдавливает панический страх. Где Вайолет? Они ведь уснули в объятиях друг друга.

«Успокойся, старина. Она, наверное, пошла в ванную комнату», – пробился сквозь страх голос логики.

Кэм схватил полотенце, обвязал его вокруг бедер и направился на ее поиски, проверяя каждую комнату на верхнем этаже. Но все безуспешно.

– Вайолет! – разорвал ночную тишину его крик.

У него внутри все похолодело. Его раздражала собственная реакция, которая о многом говорила Неужели он настолько к ней привязался, что не в состоянии перенести ее недолгое отсутствие? Чушь какая! Она имела полное право передвигаться по дому, не спрашивая его разрешения. Может, Вайолет было непривычно делить с кем-то постель?

– Вайолет?

Где же она? Вышла на улицу? Кэм раздвинул занавески, но на заднем дворе было тихо и безлюдно. Время близилось к трем часам ночи, и за окном начиналась метель. Неужели она возвратилась обратно в свою квартиру? Нет, Вайолет не пошла бы туда одна. Он рванул за ручку двери гостиной, затем кабинета. Никого нет.

– Ты меня ищешь? – Вайолет появилась, словно призрак, на пороге кабинета.

Облегчение полилось по его венам, как горячая волна.

– Где ты была?