С улыбкой Вайолет обернулась к Кэму:

– Правда, восхитительно? Я снова с нетерпением жду Рождества, хотя обычно побаиваюсь его приближения.

– Почему побаиваешься? Я думал, ты любишь ваши семейные праздники.

Вайолет перевела взгляд на завораживающую панораму города, лежащего под ними.

– Очень люблю… Просто я всегда чувствую себя на них лишней. Единственным человеком без пары. Если не считать дедушку.

Кэм погладил ее по спине.

– В этом году ты будешь не одна.

А в следующем? Вайолет пришлось поджать губы, чтобы не произнести этот вопрос вслух. Пройдет праздник, а вместе с ним и их отношения. Веселье, счастье и радость покинут ее. Жизнь лишится ярких красок и огней, будто погаснет рождественская гирлянда.

– Никто не знает, что случится в следующем году, – будто прочитав ее мысли, сказал Кэм. – Может, к тому времени ты будешь замужем и в положении.

– Мне не верится. – Вайолет помолчала и добавила: – А ты бы пришел на мою свадьбу, если бы я собиралась под венец?

Лицо Кэма немного исказилось, будто его охватила нестерпимая боль.

– А меня пригласят?

За его шутливым тоном скрывалось нечто еще. Что-то темное и мрачное.

– Конечно. Ты же почти член семьи. Ни одна свадьба Драммондов не проходила без тебя.

– Лишь бы ты только не просила меня быть шафером, – угрюмо буркнул Кэм. – Мой отец снова попросил меня об этом. В четвертый раз.

– Надо же. Ты, наверное, настоящий эксперт свадебных тостов.

– Надеюсь, мне больше не придется исполнять эту обязанность, хотя я сомневаюсь.

Вайолет подумала о своих родителях, которые любили и были преданы друг другу с самого первого дня знакомства. Они возобновляли свои свадебные клятвы каждые десять лет, а затем отправлялись в тот коттедж, где провели свой медовый месяц. Как Кэм мог мириться с несерьезным отношением его отца к браку? Росс Маккинон менял жен, как перчатки. Как, должно быть, неловко для Кэма присутствовать еще на одной церемонии, зная, что она закончится разводом.

– Возможно, на этот раз все будет по-другому, – с надеждой сказала Вайолет. – И твой отец действительно любит Татьяну.

Его лицо превратилось в холодную маску цинизма.

– Он даже не знает значение этого слова.

На следующий день Кэм возвратился домой с новостью о том, что наконец подписал контракт с Ником Николайдесом.

– Я хочу это отметить. Давай куда-нибудь сходим? – Он наклонился и поцеловал Вайолет. – А как прошел твой день?

Она нежно обняла его за шею.

– Хорошо. Ты, наверное, чувствуешь огромное облегчение. А София присутствовала на встрече?

– Да, но, к моему удивлению, она вела себя тише воды ниже травы. Похоже, ей нездоровится Она несколько раз отлучалась, а по возвращении выглядела очень бледной. Возможно, перебрала прошлой ночью.

– Может, она беременна? – предположила Вайолет.

Кэм пожал плечами.

– Откуда мне знать? Хотя теперь, когда ты сказала об этом, я вспомнил, что Ник выглядел сегодня на удивление довольным собой.

– Возможно, появление ребенка поможет ей пересмотреть свое отношение к браку и она перестанет добиваться других мужчин.

Кэм снял пальто и повесил его на спинку стула. Выражение его лица, как обычно, было непроницаемым.

– Заводить ребенка, чтобы спасти брак, – всегда плохая идея.

Вайолет понимала – скорее всего, он имеет в виду своих собственных родителей, которые совершенно не были готовы к его появлению на свет. Винил ли Кэм себя за то, что его рождение поломало судьбы матери и отца? Но разве он несет за это ответственность? Его родители – двое эгоистичных людей, которые предпочитали убегать от проблем, а не решать их. У них почти не было длительных отношений, и они даже не замечали, как коверкали жизнь окружающих людей, причиняя им боль. Скорее всего, брак Росса Маккинона постигнет та же участь, что и его предыдущие союзы. Неудивительно, что Кэм всячески избегал связывать себя узами брака. Ведь он стал свидетелем только плохой стороны медали, а хорошую ему так и не посчастливилось увидеть.

– Ты прав, – сказала Вайолет. – Но ребенок иногда появляется на свет внезапно, и, когда это случается, необходимо сделать все, чтобы окружить его заботой и любовью.

Его лицо выражало неодобрение.

– Мы не обсуждали с тобой этого раньше, но ты принимаешь какие-нибудь противозачаточные?

Щеки Вайолет запылали от стыда. Она давно собиралась сходить к врачу, чтобы тот прописал их ей, но так и не успела. Тогда в этом не было особой необходимости. Но сейчас… Сейчас ей стоит побеспокоиться о том, чтобы не забеременеть. Меньше всего на свете Кэм хотел бы стать отцом, чтобы их положение запуталось окончательно и бесповоротно. А Вайолет только и мечтала о том, чтобы родить ему ребенка.

– Нет, но я уверена, что это не станет проблемой…

– Презервативы надежны не на сто процентов, – отчеканил Кэм, все еще хмурясь.

Ей стало не по себе от его пристального взгляда. Почему он говорил так, будто она специально хочет от него забеременеть?

– Я не беременна, Кэм. Так что можешь расслабиться, хорошо?

На его щеке дернулся мускул.

– Прости, но для меня это крайне важный вопрос. Я не хочу, чтобы мы вели себя необдуманно потому что это все усугубит, сделав нас заложниками этих отношений.

Вайолет бросила на него холодный взгляд.

– Я буду лишена выбора, а ты вправе уйти.

– Ты такого мнения обо мне? – обиженно спросил Кэм. – Что ж, ты ошибаешься. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы помочь тебе и ребенку.

– Но ты бы не женился на мне. – Ее слова прозвучали как утверждение, а не вопрос.

Впервые он прятал от нее взгляд.

– При таких обстоятельствах – нет. Это было бы несправедливо по отношению к ребенку.

Вайолет отошла к столу, чтобы сложить кухонные полотенца, которые она постирала с утра.

– К чему этот бессмысленный разговор? Ведь я не беременна.

– Когда ты будешь знать наверняка?

– Под конец месяца.

В комнате воцарилось молчание.

Кэм развязал галстук.

– Я пойду в душ. – Он сделал небольшую паузу и потер пальцами виски, будто его мучила сильная головная боль. – Кстати, спасибо, что занялась стиркой. Моя домработница вернется только после Рождества.

– Не за что. Мне нравится заниматься домашними делами.

– Спасибо еще раз. Из тебя получится прекрасная хозяйка.

«Но не в твоем доме», – огорченно вздохнула Вайолет, когда он вышел из кухни.