Наедине с собой ему бывало тревожно.

Но в этом путешествии он часто будет одинок.

Он внимательно осмотрел стены – нет ли особых смотровых отверстий. Ничего не обнаружив, Тейдж все же решил пренебречь ежедневным праманским ритуалом. Кто их знает, этих волшебников! Края варварские, и в темных закоулках могли таиться ночные духи.

Элс принялся усиленно вспоминать, какие же ритуалы отправляют чалдаряне.

Наверняка он где-нибудь ошибется. На западе придется оправдываться долгими годами, якобы проведенными на чужбине в компании неотесанных безбожников. Хотя фиральдийцы вроде бы не так рьяно относятся к религиозным церемониям, как прамане.

Первому испытанию Элс подвергся за ужином. В общей зале, весьма напоминавшей солдатскую трапезную, ели не по расписанию: работники-сонсианцы и постояльцы уходили и приходили, когда им вздумается. Несколько человек, как и он сам, ожидали попутного корабля. За одним столом с ша-луг оказался Эньо Сколора – бывалый вояка из Диреции, который двадцать лет сражался с неверными, а теперь решил отправиться домой. Он прямо-таки горел желанием обсудить с да Скесом все подробности военной кампании. Сколора тоже отплывал на запад на борту «Вивии Инфанти». Элс страшно боялся, что он вдруг вспомнит кого-то, кого оба они должны были знать. Но спустя некоторое время стало понятно: Эньо готов болтать без умолку, нужно лишь молча кивать да изредка поддакивать.

Опаснее всего оказался сам ужин. В качестве основного блюда подавали жаркое. Все сидящие за столом согласились, что угощение отменное. Обычно жаркое готовили из баранины. Это как нельзя лучше подходило Элсу.

Эньо отрезал от куска мяса поистине львиную порцию и воскликнул:

– Ха! Пусть трепещут наши враги. Какие же они вояки, если отказываются от превосходной свинины?

– Так можно отличить истинно верующего от джоскера или дэва, – поддакнул еще один солдат, фыркнув от смеха и забрызгав стол своими соплями.

Он смахнул сопли рукой, а потом вытер ее о штаны.

С дэвами все ясно – немногочисленные представители древней религии, зародившейся в Святых Землях еще до того, как началась теперешняя неразбериха. Дэвы, как и прамане, тоже не ели свинину. Их пророки отделились от еще более древних дейншокинов около трех столетий назад, когда отцы-основатели чалдарянской веры, сами считавшие себя дэвами, впервые начали проповедовать. Дэвы уступали в численности чалдарянам и праманам, но тоже имели определенное влияние.

– Или от дейншокинов, которые и заварили всю эту кашу, – сказал Элс. – А что еще за джоскеры? Я, видать, слишком долго проторчал в богом забытой дыре и совсем отстал от жизни.

– Так мы зовем людей каифа. По-пеквадски это значит что-то вроде «дурачки из Касра».

В своих разговорах арнгендцы упоминали восточный каифат, но не упоминали Каср-аль-Зед. Сам же каифат они называли по имени старейшего расположенного там государства – Люсидия.

Элс отрезал кусок свинины. А что еще оставалось делать? К тому же сам каиф Аль-Минфета загодя отпустил ему грехи. С самого начала было ясно: сойти за своего в краю врагов он сможет, только нарушив предписания веры.

– Вкусно, – признал Элс. – Особенно по сравнению с той отравой, что обычно подают в Триамолине.

Настоящий Эльфорд да Скес служил именно в Триамолине перед тем, как отправиться домой.

– Да уж, – протянул Сколора. – Это вам не червивые галеты с куском протухшего мяса, каким побрезгует даже стервятник. Вот она – романтика солдатских будней.

Походные тяготы одинаково удручали всех.

– Лошадей нужно убивать, только если совсем припрет, – отозвался Элс.

– Вы, братцы, этому совету не следовали никогда. В жизни не видывал более жалких вояк, чем те триамолинцы, которые добрались до Кладезя Дней.

Элс оглянулся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто их разговор.

– Если что, я тебе этого не говорил, но герцог Адербл – настоящий осел. Святые отцы его подставили, а сами в это время набивали свои кошельки. Я вообще удивляюсь, что мы подоспели к битве.

Эта история ни для кого не была секретом. Триамолинцев, как и другие участвовавшие в той битве армии, наголову разбил Индала аль-Суль Халаладин. Следующий вопрос Сколоры напрашивался сам собой:

– Как же ты уцелел в той заварушке?

– Мне повезло: когда мы угодили в засаду проклятых дринджерийцев, меня только зацепило отравленной стрелой. Правда, пришлось долго потом отлеживаться после ранения.

В случае необходимости Элс даже мог продемонстрировать вполне подходящий шрам.

– Господь милостив.

– Ну, ты бы выразился иначе, если бы сам схлопотал такую стрелу. Жуткая дрянь.

– Откуда ты родом?

– Из ля Триобы, что в Трамейне. Знаю-знаю: ты никогда об этом месте не слышал. С пятнадцати лет воюю в Святых Землях. А почему спрашиваешь?

– Выговор у тебя странный.

– Приходилось почти все время изъясняться на пеквадском или мельхаике.

Старик-солдат, сидевший за тем же столом, вдруг предостерегающе поднял руку. Разговоры в трапезной стихли.

В зал вошли двое рыцарей Братства Войны. Одному, седому, покрытому шрамами ветерану, уже перевалило за пятьдесят, а второму, помоложе, не исполнилось и тридцати. Оба подтянуты и худощавы, в аккуратных чистых одеждах. С виду их можно было принять за отца и сына, только вот братья давали обет безбрачия, вступая в орден.

– Продолжайте вашу беседу, – сказал седовласый и присел за стол рядом с Элсом. Его молодой спутник тоже сел.

У обоих на черных форменных туниках на груди был вышит символ – красные солнечные часы и два скрещенных белых меча. Та же самая эмблема, только намного более крупная, красовалась на их спинах.

– Путешествуете? – спросил Элс.

Остальные трапезничающие явно не желали вступать в разговор и уж тем более называть свои имена.

Воины священных походов не особенно жаловали братьев – мрачных фанатиков, которым не терпелось поскорее отправиться на небеса. Хотя во время битвы такие могли вытащить из самой скверной передряги.

Перед вновь пришедшими поставили подносы с едой.

– Мы направляемся в Датон, – ответил пожилой, окидывая Тейджа внимательным взглядом – в точности как Гордимер во время сурового допроса. – Отплываем сегодня вечером. Ты что-то рассказывал о приключениях в Святых Землях.

– Приключений было не слишком много. Отец отправил меня и дядю в Триамолин, потому что его собственный дядя заявил, что там-де молодые дворяне могут разбогатеть и прославиться. Да уж, как же!

– Тамошние воины и дворяне – жалкие недотепы, – вмешался младший рыцарь в черном, едва не подавившись куском свинины.

– Кроме Анселя, основателя Триамолина, – поправил его старший.