Якобы тогда же властелин Северо-Востока приказал покарать пойманных заговорщиков. Большинство казнили, трупы их бросили в озеро, а особенно жутко вроде бы поступили с неверной супругой Андрея Юрьевича: «А жену его повелел повесить на воротах и расстрелять ее из многих луков». По другим, столь же поздним и столь же малодостоверным источникам, из луков расстреляли главных заговорщиков во главе с Кучковичами, а жену князя, зашив в «короб с каменьями», заживо бросили в озеро Поганое.

Однако, как бы ни льстили вполне понятному чувству справедливости все эти истории, они, скорее всего, реальности не отражают. Ранние летописи о казнях помалкивают, да и, логически поразмыслив, вряд ли заговорщики стали бы ждать прихода в столицу брата князя Андрея и последующей за этим неизбежной расправы. Явно бы постарались унести ноги куда подальше.

Суздальское княжество недолго находилось в руках князя Михалко. Он сильно заболел еще в ходе междоусобной войны с племянником, состояние его день ото дня ухудшалось, и вот 20 июня 1176 года князь скончался. Похоронен он был рядом со старшим сводным братом – в том же Успенском соборе Владимира.

И вновь наследство Андрея Боголюбского стали рвать на куски – ростовцы пригласили на княжение Мстислава Ростиславича, а владимирцы – Всеволода Юрьевича.

Дядя оказался удачливее племянника – в битве на реке Липнице 27 июня 1176 года Всеволод наголову разбил войска Мстислава, которому после ряда неприятностей удалось спрятаться в Рязани. Местный князь Глеб был зятем Мстислава и охотно поддержал родственника в борьбе за владимирский «стол». Рязанцы стали разорять окрестности Суздальщины и даже сумели сжечь Москву.

Разъяренный Всеволод тем не менее действовал осмотрительно и организованно, сколотив против рязанцев целую коалицию, куда вошли и черниговские князья, и переяславские. Рязанский же князь предпочел позвать на помощь союзных «поганых» – половцев, которые принялись грабить окрестности Владимира. (В частности, ими был разграблен и подожжен Боголюбский монастырь).

Исход войны решила битва на реке Колокше, произошедшая 7 марта 1177 года. Мстислав Ростиславич и его союзники потерпели сокрушительное поражение и оказались в плену у торжествующего Всеволода. Победа была настолько полной, что испуганные рязанцы даже выдали суздальскому князю его второго племянника Ярополка Ростиславича, укрывавшегося у них в столице.

Но в этот момент триумфатор Всеволод неожиданно столкнулся с мятежными выступлениями собственных подданных – уставшие от попыток Ростиславичей вернуть себе власть над княжеством, владимирцы стали требовать, чтобы дядя казнил своих племянников. Князь не хотел прослыть убийцей родственников и пошел на явную уловку – объявил, что ослепил Мстислава и Ярополка, их выпустили из Владимира, но в монастыре Бориса и Глеба на Смядыни братья-мятежники неожиданно прозрели.

Какое-то время они еще враждовали с дядей, пока в апреле 1178 года Мстислав не скончался в Новгороде. Ярополк остался в одиночестве, и печальным итогом его борьбы за владимирский «стол» стала краткая война 1181 года.

Тогда Всеволод Юрьевич, во главе очередной княжеской коалиции, осадил Торжок, где сидел князем Ярополк Ростиславич. Во время осады, которая продлилась пять недель, Ярополк был ранен, а после падения города оказался в руках дяди. Судя по всему, в плену у Всеволода Юрьевича он и умер, завершив наконец-то междоусобицу, начавшуюся после смерти князя Андрея Боголюбского.

Именно Всеволод, впоследствии получивший выразительное прозвище Большое Гнездо, стал истинным наследником дел и начинаний сводного брата. Он сплотил и усилил Владимиро-Суздальское «царство», сделал его фактически самым сильным на Руси княжеством и создал основу для того, чтобы оно смогло пережить даже татаро-монгольский погром.

И если Южная Русь после монголов так и не оправилась, то Русь Залесская не только ожила, но и сумела стать родоначальницей еще более могучего государства.

Некоторым особняком в истории послеандреевской междоусобицы стоит история последнего сына князя Андрея – Юрия. После того как молодого князя изгнали новгородцы, он какое-то время находился во Владимире. А затем он либо не поладил с дядей, либо был Всеволодом специально отправлен за пределы княжества в качестве возможного «агента влияния». (Ведь именно так некогда поступил и Андрей Боголюбский с самим Всеволодом и его братьями.) Только в этот раз родственник князя выехал не к византийскому императору, а к соседям-половцам.

Впрочем, может быть, ситуация развивалась значительно проще – племянник просто поругался с дядей-князем и сбежал от него в половецкую степь. Здесь он провел около восьми лет, пока его судьба не совершила самый неожиданный поворот.

Половцы, бывшие почти неизменными участниками всех гражданских войн на территории русских княжеств, также принимали участие в политических передрягах и у своих южных соседей – грузин. Грузия же в тот момент представляла собой достаточно сильное и обширное государство, владевшее не только современными грузинскими землями, но и частью территорий современных Армении, Азербайджана, Турции, Ирана и России.

После того как в 1184 году скончался грузинский царь Георгий III, при котором страна продолжала усиливать свое могущество и влияние, на престол взошла его дочь – царица Тамара. Ей было всего восемнадцать лет, и поэтому окружение тут же принялось подыскивать ей мужа-иностранца. Желательно – побезопаснее и мало связанного с собственным государством.

Вот таким-то персонажем и показался эмиру Картлийскому и Тбилисскому Курду Абуласану Аруцруни молодой владимирский княжич, прозябавший у половцев. В степь быстро снарядили посольство, которое возглавил грузинский купец Занкан Зоровавель. Выслушав посланников, двадцатилетний Юрий Андреевич быстро согласился.

И столь же быстро была сыграна свадьба, торжества после которой продолжались почти неделю.

Первые годы после женитьбы отношения между царицей и ее супругом были вполне ровными. Тем более что значительную часть времени Юрий Андреевич проводил в боевых походах – то осаждая Карс, то разоряя сельджукские земли.

Однако вскоре между супругами начались трения, переросшие в откровенную вражду. Видимо, постепенно вокруг Юрия Андреевича образовалась властная группировка, подталкивавшая его к тому, чтобы реально подчинить своей власти Грузию. Им противостояли непосредственные приближенные царицы Тамары.

А вот к своим противникам, как уверяют грузинские летописцы, князь Юрий был беспощаден – вплоть до пыток «путем вырывания у них членов». Пугала его оппонентов-царедворцев и чрезмерная склонность соправителя Тамары к выпивке. (Хотя, может быть, эти сведения – просто более поздняя клевета.)

Андрей Боголюбский. Художник С. Кириллов

Как бы то ни было, русский князь вступил в политическую схватку за власть с собственной женой – и проиграл. Его выслали в Константинополь, где сын Андрея Боголюбского провел около четырех лет. Но когда грузинская царица в 1188 году вышла замуж за осетинского царевича Давида, это вызвало возмущение во многих частях Грузинского царства. (Видимо, развод с Юрием не был канонически толком оформлен, да и оппозиция правлению Тамары с годами становилась все сильнее. Ее врагам и симпатизантам Юрия, скорее всего, нужен был лишь повод для вооруженного восстания.)