Женщина от страха все больше распахивала глаза, но бурная ссора, о которой возвестил шум из соседней комнаты, в одно мгновение выдернула ее из этого состояния.

– Вы посидите, я сейчас их только усмирю, – виновато улыбнулась мамаша.

– Даша, да мы пойдем, ты только дай нам адрес Сони, пожалуйста, – попросила Люся, направляясь к двери.

Даша унеслась в глубь комнаты, где разбуянились мальчишки, и вернулась оттуда с потрепанной книжечкой.

– Вот, пишите. У меня есть ее адрес, потому что я к ней на дом своих клиентов отправляла, если обслуживать не успевала, – пояснила она и продиктовала адрес.

Подруги медленно брели домой. Они уже опросили всех работниц, а ясности так и не появилось.

– Это потому, что ты не те вопросы задавала, – зудила Василиса, косясь на Люсю. – Вместо того чтобы сразу спросить «а вы кого подозреваете?», ты лепетала не поймешь чего…

– Надо было самой спросить, чего ж молчала? – беззлобно огрызнулась Люся. – Надо обязательно к Соне съездить. А еще к Розе.

– Давай сначала к Соне, а? Что-то мне не очень хочется родных несчастной Розы тревожить. Потом съездим, – поморщилась Василиса. – И к родственникам Анны Петровны тоже.

Дома Люся не находила себе места.

– И все же, кому она помешала, эта Анна Петровна?

– Как ни верти – никому не нужно, – пожала плечами Василиса. – Ну, напугали всех, и что получилось – разбежались клиенты, за которыми особенно никто не гонялся, унеслись мастера, которые тоже на фиг никому не нужны. Выходит что? Надо было, просто чтобы «Клеопатра» перестала работать? Тогда и вопрос следует ставить по-другому: кому это выгодно?

– Это если рассматривать только парикмахерскую. А речь ведь о человеке!

– Да, о человеке. Ты вот, Люся, всегда перечишь! Вспомни только, почему же тогда Пашке про «Клеопатру» намекали? Не конкретно про Анну Петровну, а про парикмахерскую?

– Ну ладно, предположим, что раз ключи были только у девчонок, то здесь замешан кто-то из своих. Тогда и вовсе непонятно! – расстроилась Люся.

– Непонятно, это если не думать! – ершилась Василиса.

– Ну, давай думать. Юльке вообще ничего не надо. Кстати, неплохо было бы узнать, на что девчонка процветает. Даше тоже – у нее дети с садиком. Татьяну больше никуда не возьмут – с таким-то умением… Я же видела твою голову.

– Ты мне лучше скажи – из-за чего вообще людей убивают?

– Из-за жестокости!

– Нет, ну это понятно. А вот что двигает убийцами? – задумалась Василиса, мусоля коту ухо. – Больше всего преступлений из-за денег, так?

– Так. Но работницы из-за денег убить не могли – им ничего не обломилось, и, даже наоборот, работу потеряли. А родственникам Анна Петровна наверняка и не мешала – зарабатывала в своей парикмахерской, да в дом же и несла.

– Может, тогда дело в наследстве? – предположила Василиса.

– Тоже не верится. Тогда бы не стали какую-то игрушку прицеплять, убили бы, да и все.

– А может быть, тут какой-то ритуал? – сама себя напугала Василиса.

– Не знаю. Завтра надо к Соне сходить. Ей же тоже, говорят, змею подкидывали, а никакого ритуала не свершилось.

– На этой оптимистической ноте и успокоимся, – браво завершила размышления Василиса. – Давай спать, а то как бы завтра к Соне не проспать.

– Только смотри, прямо с утра и понесемся! А то я тебя знаю, пока один и тот же сон два раза не пересмотришь… – строго предупредила Люся и отправилась в кровать.

Утром Люся ругала себя нещадно. Опять сглазила все планы!

Она еще сладко спала, когда в ее глаза настойчиво залезли чьи-то пальчики.

– Васенька, ну что ж ты руки-то не знаешь куда засунуть? – пробормотала она с упреком.

Люся сонно уворачивалась, но пальчики ее везде находили и упрямо пытались добраться до зрачка.

– Да что ж такое?! О-о-ой! И кто это к нам присол? В такую-то рань? – засюсюкала Люся, увидев, что по ее постели ползает маленькая Ниночка, внучка Василисы.

– Вставай, Людмила, чуть ребенка не задавила, – пробурчала рядом Василиса.

Она с самого утра хмурила накрашенные брови, и было заметно, что не слишком обрадована ранним визитом сына, подбросившего детишек.

– А что, мы опять засветились у твоего сына? – заморгала глазами Люся. – И как только он все узнает? Печенью чует, что ли?

– Люся, ничего не поделаешь, – печально вздохнула Василиса и уныло подняла глаза к потолку. – Не печенью он чует, а просто у меня нахватался. Ты же знаешь – у меня интуиция, вот он ею и заразился. По крови, наверное…

– Нет, ну что ж такое! Чуть-чуть ему наше поведение не понравится…

– Я бы сказала так: как только наше поведение кажется ему подозрительным…

– Какая, на фиг, разница! Еще сам ничего толком не знает, а уже нас обезоруживает – детишек подкидывает, чтоб мы дома сидели! – возмущалась Люся. – А еще, главное, потом радуется: «Вот и славненько! Вот и довольны все – и мы с Лидочкой, и девочкам понравилось!» Хоть бы раз спросил, а мы-то довольны? Мы же… У нас же сейчас самое пекло! Вот-вот лицом к лицу с преступником встретимся! Прямо-таки к бандитам в пасть попадем! Куда ж мы с детьми?

– Он потому внучек и приносит – чтобы мы по пастям не шарились, неужели не понятно? Нет, я, конечно, люблю девчонок… – поддерживала подругу Василиса.

– Я тоже. Запиши где-нибудь: «Я тоже»!

– Люблю, но чувство долга! Ответственность перед безоружными людьми, оказавшимися перед лицом опасности… Люся, как можно еще сказать?

– Ты ему потом хоть что говори, а сейчас надо детьми заниматься, – вздохнула Люся и тут же защебетала: – Наденька! Выросла-то как! А Ниночка… Сама ножками ходит! Ах ты, девочка моя золотая!

– И никакая она не золотая, – обиженно надула губки шестилетняя Надя. – Я трогала – она такая… кожаная.

Василиса уже гремела на кухне кастрюлями. Когда приводили детей, она старалась накормить внучек повкуснее.

– Ты лучше расскажи, почему в садик сегодня не пошла, – крикнула она с кухни.

– Мне папа сказал: «Надежда! Сегодня у вас в группе конкурс красавиц «Мисс Ляля». А поскольку красавица из тебя никакая, сиди лучше с бабой Васей и с бабой Люсей! Среди них ты на первую красавицу тянешь».

– Вот наглец, да? – появилась в дверях Василиса. – Надо было так девчонку обидеть?

Наденька уже и не обижалась. Она просто уныло смотрела в окно и скребла пальцем по стеклу.

– А во сколько у вас конкурс? – спросила Люся.

– Я не знаю во сколько, – горько ответила девчушка. – Нам говорили – после сна. Да я и не хочу. Там, наверное, Аленке приз отдадут, потому что у нее мама воспитательница.