У него был здоровенный арбалет с тремя острыми стрелами; он носил его с собой, прижимая к ноге, и утверждал, что именно этим орудием он совершил свой подвиг. Не верил я ему. Ни секунды. Понимаешь, парень, змеероды – они совсем не похожи на нас, змееловов из пустоши. Они особенные. Избранные. Они живут со своими змеями в удивительной гармонии, они сродняются так, что становятся одним целым, и секрет этого единения нам, змееловам, не дано разгадать. Ты обратил внимание, какой костюм носит Джура?

Мика кивнул.

– У всех породнившихся такие; они называют свою одежду душекожей. Это кожа их змеев, сброшенная во время церемонии породнения; после этого змеероды носят её не снимая. Сила её никому не ведома. О, я сам видел, как душекожа отталкивает стрелу, пущенную с десяти ярдов, да так, что на хозяине и царапины не остаётся. Она защитит в самую суровую непогоду, как говорит Джура. И сколько мы знакомы, я ни разу ничего другого на ней не видел, – печально улыбнулся Илай. – А тот обломок копья, что она носит с собой, – это всё, что осталось от её родокопья после того, как Абсолом Шейл взял её в плен. Все змеероды вооружены родокопьями. Большая их часть вырезана из чёрной сосны, что растёт в глубине долин. Или из сосны метусалы, дерева-одиночки, которое можно увидеть только на вершинах самых высоких и неприступных скал.

Огромные змеи выбирают для своего змеерода самые прямые ветки. Прежде чем срубить их, змеи ещё на дереве закаляют их своим огненным дыханием, так, по крайней мере, рассказывают. Затем они обдирают кору, заостряют древко своими когтями и напитывают наконечник копья ядом из своих зубов: тот, кого ранит такое копьё, умирает медленной мучительной смертью. От оружия змееродов нет противоядия. Только другим родокопьём, накалённым добела дыханием змея, можно вытянуть яд и прижечь рану…

Илай поднял глаза.

– Весьма болезненная процедура, как ты уже знаешь, парень.

Он снова опустил взгляд и смотрел в самое сердце огня.

– Огромный змей и его змеерод – пожалуй, самый смертоносный союз во всей пустоши. Не родился ещё тот змеелов, который мог бы сравниться с ними, и, как по мне, так ни один мелкий головорез вроде Абсолома Шейла не сумел бы провернуть такое дело, не прибегни он к мошенничеству или чему-то в этом роде…

Вот я и назвал Абсолома Шейла лжецом прямо в глаза; он рассвирепел и потянулся за своим старым арбалетом. Но моя стрела была легче и быстрее, и я продырявил ему глаз ещё до того, как он успел прицелиться, не то что выстрелить. В логове поднялся шум, гам, и в этой суматохе мне удалось вывести оттуда Джуру.

Как я говорил, в то время я ловил змеев в водопадах, так что знал надёжное местечко, где мы вдвоём могли укрыться, пока всё не уляжется. Вот я и отвёл её в ту пещеру за водопадом в зелёной гавани, вдали от троп, по которым чаще всего бродят змееловы. Там я её выхаживал, и её красота и сила духа так меня за душу взяли, что до сих пор не отпускают. Конечно, она была благодарна за мою доброту и ответила мне взаимностью… – Он вздохнул. – Насколько могла.

Понимаешь, Мика, она – змеерод, и в ней всегда будет что-то, чего обычный змеелов вроде меня вовек не сможет постичь. Хоть я никогда не оставлял попыток…

Именно тогда, в пещере, я узнал, что на самом деле случилось с ней и с Азрой. Они повстречали Абсолома Шейла в землях долин, которые защищали. Видимо, он охотился там со своим чудовищным арбалетом на озёрных змеев. Она легко обезоружила его и под угрозой своего родокопья заставила молить о пощаде.

А потом… Она сделала то, о чём горько пожалела: она не послушала Азру и отпустила Абсолома Шейла. Джура всегда говорила, что ей не хватает того инстинкта убийцы, что делает змееродов такими грозными. Может, именно поэтому она такой прекрасный целитель… – размышлял он вслух. – В общем, она пощадила его, но с условием, что он оставит высокую страну и вернётся на равнины. Навсегда. Но обещание он не сдержал.

Вместо этого он отправился в глубокие подземные пещеры и там заключил сделку с одним контрабандистом, из кельдов…

Илай заметил, как у Мики удивлённо поползла вверх бровь.

– Кельды – это те, кто выбирает для жизни разные укромные места, где легче проворачивать всякие тёмные делишки, – объяснил он. – Жестокие и беспринципные, но ловкие и хитрые. Там, в своих пещерах, они наловчились добывать драгоценные камни и металлы – и используют их, чтобы заманить змееловов в свои подземелья, как заманивают хватозмеев в западню на сладкую приманку, – он передёрнул плечами. – Страшный выкуп требуют кельды с тех, кто попадает в их жуткие подземные ловушки с их чахлыми змеями и всем этим…

Он нахмурился.

– Мика, да ты совсем бледный. Ну-ка, парень, глотни ликёра, – сказал он, отвязывая флягу от пояса и протягивая её Мике.

– Н-нет, я в порядке, – ответил Мика.

Илай пожал плечами и сам сделал глоток, затем подкинул ещё веток в огонь и поворошил в костре – пламя затрещало, и полетели искры.

– Во всяком случае, что бы там ни выменял Абсолом Шейл – а меня в дрожь бросает при мысли, что это могло быть, – он ушёл оттуда с бутылью ядовитого масла, которое кельды используют для фокусов со своими змеями. Они называют его гасителем. И Шейл отравил этим самым гасителем воду в родном озере Азры. А когда отравленная вода подействовала, тут он и нагрянул утолить свою жажду мести – ранил Азру и схватил Джуру…

Голос Илая дрогнул.

– Джура никогда не рассказывала, чего натерпелась от Абсолома до того, как я спас её, но поклялась, что в другой раз не позволит змеелову взять её живьём…

Она горько оплакивала Азру, думая, что он погиб. Но однажды ночью, несколько недель спустя, Азра нашёл её. Не спрашивай, как ему это удалось. Я и сам с трудом могу в это поверить, ведь тогда придётся признать, что великие белозмеи – это самые необыкновенные существа, когда-либо населявшие этот мир, – удивительные, могучие, с разумом, далеко превосходящим наш…

Он был тяжело ранен, его трясло от гасителя, но каким-то образом он смог спуститься в зелёную гавань и через водопад пробраться в пещеру. Он заполз в самый дальний угол и улёгся. – Илай стёр со лба пот. – Он и до сих пор там.

Что до Джуры, то у неё настоящий дар целительства. Она делает лекарства и разные зелья для тех немногих, кому доверяет и кому может раскрыть своё убежище, – для змееродов и нескольких змееловов вроде меня. Она заботится об Азре и радушно принимает всякого змея, который пожелает устроиться в её пещере, – он важно кивнул. – И я искренне верю, Мика, что она никогда не покинет эту пещеру, пока жив её великий белозмей. Потому что когда змеерод и его змей образуют союз, уже ничто не может разорвать эту связь.

Илай потянулся вперёд, взял флягу с ликёром, поднёс к губам и сделал глоток.

– Ну вот, Мика, – вот и вся история нашего знакомства с Джурой, – улыбнулся он. – А теперь поспи немного, парень. Нам предстоит нелёгкий путь.

Они остановились на краю выступа из чёрного камня и посмотрели вниз. С самого утра, когда они только отправились в путь, не переставал сильный дождь, но даже его пелена не могла скрыть от глаз великолепие пейзажа, который открывался перед ними. Высокая страна была усеяна дождевыми озёрами, сверкавшими, как опалы; каскады воды стекали по склонам гор и будто покрывали их серебром.