Дверь еле слышно скрипнула, и Виктория, заметив, как мелькнула знакомая футболка, поспешно прикрыла глаза, притворившись, что досматривает третий сон. Александр заметил ее маневр, но только улыбнулся этой наивной уловке. Он не стал ничего говорить, просто прошел к столику и положил на него лекарство. Потом выключил телевизор и бесшумно скрылся за дверью.

– Ну, почему я такая трусиха? Ведь хотела же извиниться, а как до дела дошло, так опять – как страус, спрятала голову в песок, и никаких проблем! Нет, так я никогда, наверное, замуж не выйду за порядочного мужика, – сокрушалась Виктория, смотря на дверь, за которой только что скрылся Александр. Она вдруг сообразила, о чем думает, и громко расхохоталась: – Ну, подруга, ты даешь! С чего тебе в голову пришла сия бредовая идея, что такой мужчина, как Александр, вдруг захочет на тебе жениться? Ты даже не знаешь, что это за человек! Может, у него трое детей и он до безумия любит свою вторую половину? На вид ему около сорока лет, не может мужчина в таком возрасте быть неженатым!

На следующий день, когда Александр позвонил своему другу, он услышал просто невероятные вещи:

– Похоже, дорогой друг, интересующая тебя особа и организовала убийство своего благодетеля.

– С чего такие бредовые выводы, Константин, ты что, заболел? – изумился Александр.

– Ты, Саня, не кипятись, а послушай, что я тебе расскажу. Все документы оформлены на имя Белоусовой Виктории Николаевны, и можно сказать, что она после смерти своего патрона стала теперь пребогатенькой бабенкой! Ты только послушай, какая хитрая! Выжидала почти два года, пока капитал не преумножится чуть ли не вчетверо, и отправила своего благодетеля к праотцам! Она после происшествия бесследно исчезла, я не удивлюсь, если она сейчас где-нибудь на Канарских островах со своим хахалем, – заявил Костя.

– С каким еще хахалем? – хмыкнул Александр.

– Да это я так, к слову сказал, – поспешил отмазаться Константин. – Ты мне вот что скажи. Почему ты вдруг заинтересовался этой особой? Ты, часом, не в курсе, где она может быть?

– Откуда я могу знать, где она, ты сдурел, что ли? – возмутился Александр.

– Ну, мало ли, ведь ты интересуешься – кто да что? Вот я и подумал…

– Поменьше думай, – проворчал Александр.

– Ты, Саша, если что – поаккуратней, видать, дамочка еще та штучка, обведет вокруг пальца, и не заметишь, – предупредил друга Константин.

– Ладно, Костя, спасибо тебе за информацию. Я потом еще позвоню.

Александр отключил телефон и уставился в пространство.

– Вот, значит, какие мы мудрые, Виктория Николаевна? А по виду и не скажешь – прямо само несчастье ходячее, требующее защиты и сострадания!

Где-то в глубине души Александр не верил, что Вика могла быть такой актрисой, а он и не заметил этого. Она была абсолютно искренна, когда рассказывала о своих злоключениях. Он бы заметил фальшь. Но факт, как говорится, вещь упрямая, и от этого деваться некуда.

«Что же теперь делать? Позвонить и сказать, что разыскиваемая преступница находится здесь, в Сочи? Или лучше сначала поговорить с ней?» – думал Александр, но все же решил остановиться на втором варианте и, решительно поднявшись, направился в номер Виктории.

Вика лежала в постели и читала какую-то книгу. Когда она увидела входящего Александра, он заметил, что ее зеленые глаза блеснули радостным огоньком. В комнате стояла настоящая вонь, пахло чем-то лекарственным.

– Ну и запах, – пробормотал он.

– Да уж, не французские духи, но очень хочется поскорее выздороветь, поэтому покорно выполняю все предписания доктора. Мазь действительно противно воняет, но помогает здорово, у меня уже вторая кожица появилась и жжение прекратилось, – похвалилась Виктория.

– Я рад за вас, – улыбнулся Александр.

– Я за себя тоже рада. Александр, мне хотелось бы извиниться перед вами за вчерашнее. Сама не знаю, как это у меня все время получается? Вроде не хочу обидеть человека, а происходит все наоборот. Честное слово, я даже не знаю, почему вдруг вчера у меня рога выросли? Вернее, знать-то я знаю, просто было ужасно глупо их показывать, простите за каламбур, – торопливо говорила девушка, глядя на Александра виноватыми глазами.

– Можно еще раз, и желательно – по-русски? – хохотнул он.

– Понимаете, я вчера как представила, в каком виде вы меня лицезрели, пока из ванной в комнату тащили, со мной прямо помутнение мозгов приключилось, – откровенно призналась Вика.

– Очень нужно мне было ваши прелести рассматривать! Я когда увидал вас в таком состоянии, страшно перепугался, даже не мог сообразить, что нужно сначала делать – то ли нести вас на постель, то ли звонить врачу.

– Это правда?

– Что правда?

– То, что вы страшно испугались?

– Какое это теперь имеет значение? Хорошо, что с вами сейчас все в порядке, остальное не так уж важно, – махнул он рукой.

– Может быть, для вас это и неважно, а для меня…

Вика тряхнула головой и, завернувшись в простыню, сползла с кровати. Она прошлепала босыми ногами к холодильнику и достала бутылку сухого вина.

– А давайте, Александр, мы с вами выпьем за мое скорейшее выздоровление и завершение той неприятной истории, в которую я угодила! Надеюсь, что мне все-таки удастся выбраться из нее целой и невредимой.

– Кстати, Виктория, а у вашего директора остались какие-нибудь родственники? Ведь в фирму вложено солидное состояние. К кому-то ведь должно все это перейти?

– Вроде не осталось никого, была тетка и та умерла. Женщин у него было навалом, он их как перчатки менял, но связывать свою жизнь с кем-то из них не желал, все время отшучивался, когда я ему говорила, что угомониться пора. Рано мне еще, Викуся, говорил, ярмо на шею вешать.

– А компаньона у него не было? – продолжал осторожничать Александр.

– Вроде бы не было. Он один раз как-то проговорился, что иметь компаньонов в наше время чревато последствиями, что, мол, доверять сейчас нельзя никому – иначе быстро на тот свет отправят. А видите, как получилось? И без этого на тот свет отправили.

– Ну, и кто же теперь все унаследует?

– Понятия не имею, Александр, и, если честно, меня это совсем не интересует! Ходили, правда, слухи, что у него есть внебрачный сын, но я Виктора об этом никогда не спрашивала. Не люблю, знаете ли, к людям в душу лезть. Если так оно и есть, значит, будет кому все унаследовать. Даже хорошо было бы, если так, а то ведь все государству отойдет, обидно даже.

Александр слушал Викторию и внимательно наблюдал за ней.

«По ней совсем не скажешь, что она сейчас темнит», – думал он. Он достаточно пожил на свете, чтобы научиться видеть и чувствовать людей, и сейчас он чувствовал, что Вика говорит абсолютно искренне.