— Давайте-ка я, — Сергей Петрович поднатужился, выволакивая на свет припрятанное добро, — как еще его открыть? Сейчас покумекаем.

Немного помучившись, завхоз кое-как открыл сундучок отверткой и молотком. К радости обоих, тайник оказался набитым ключами с бирками.

— Это же от всех корпусов, — Сергей Петрович присел и даже в затылке почесал от удовольствия, — это от второго корпуса, это — третий и четвертый, пятый. Вот от клуба, — перечислял он, вытаскивая аккуратно нанизанные на тонкую проволоку связки, — а вот это действительно клад — ключи от дворца. А мы никак не могли туда попасть. Пришлось от входной двери слепок делать. А вот, пожалуйста. Даже подписанные: спальня первая, спальня вторая, столовая, будуар, кабинет. Маргарита Михайловна, — он поднял на нее глаза, — это действительно клад.

— Предлагаю после обеда обследовать второй корпус, — Рита воодушевилась находкой, — посмотрим, что там есть. Алексей Иванович говорил о постепенном обходе всего санатория.

— Согласен, — Сергей Петрович переложил ключи в пустую коробку со стеллажа, — так будет легче вынести. Сундук дюже тяжелый. Только давайте возьмем еще, хотя бы Виталия, — неожиданно предложил он, — что там нас ждет не известно. Еще один мужчина не будет лишним.

— Только «за», — Рита повеселела, — честно говоря, ходить по этому пустынному подвалу даже нам вдвоем страшновато. Значит, договорились, встречаемся у ресепшена в три часа.

— Хорошо, — завхоз тяжело поднимался по лестнице с ключами, — пойду внимательно рассмотрю нашу находку.

Посетителей в ресторане все равно не было, и Виталий с радостью согласился пойти во второй корпус. Чему Рита обрадовалась не меньше. Во- первых, с двумя мужчинами не так опасно, во-вторых, есть безупречный повод побыть рядом с Виталием.

Проходя мимо фонтана, Рита вспомнила, как они с завхозом бежали от кошмарных статуй подвала и в изнеможении приходили в себя под тенью зарослей кленов. Она взглянула на Сергея Петровича и встретила его улыбку. Он вспоминал тоже самое.

Внешний вид второго корпуса был уже знаком. Статуя «Рабочий и Колхозница» весело встречали пришедших. Им явно надоело многолетнее одиночество среди запустения и тишины.

Сергей Петрович крякнул от удовольствия, когда ключ из найденного в подвале сундука с биркой: «2к. вход», легко открыл внутренний замок двери центрального входа.

Обход начали от просторного холла. Лестницы на верхние этажи шли по бокам корпуса. Как и думалось, в комнатах рядом с холлом располагались служебные помещения: комендантская, склад постельного белья, прачечная, буфет, парикмахерская, библиотека. Ключи легко открывали двери и небольшая комиссия осматривала подряд все комнаты. Все-таки охрана за эти годы сделала свой положительный результат. Даже витражи рядом с ресепшеном, изображающие боевые подвиги Красной, а затем Советской армии, сохранились в полной исключительности.

Конечно, двадцатилетний застой чувствовался во всем: в спертом воздухе, приспущенных шторах на окнах, пустых кроватях без матрацев, выцветших на солнце обоях, мелком кафеле в ванных и туалетах. Но это казалось мелочью на фоне добротной и отлично сохранившейся мебели, видимо специально заказанной для санатория из качественных пород дерева. Никаких ДВП или ДСП, ничего из минимализма семидесятых-восьмидесятых. «Сталинский ампир» в сочетании барокко, имперского стиля эпохи Наполеона и позднего классицизма поражал помпезностью и монументальностью. Темные шкафы, кровати с высокими спинками, добротные диваны, уютные кресла, столики, тумбочки, выполненные из мореного дуба, карельской березы с закругленными краями или с остроконечными полочками, смотрелись величественно и грациозно. Мягкая обивка, местами чуть потертая, отливала бархатом и ластилась при прикосновении Деревянные детали, украшенные вычурной резьбой, в каждом номере идеально соответствовали даже гардинам и люстре. В убранстве номеров явно чувствовалась и «хрущевская оттепель» — множество полочек, узорное граненое стекло в дверцах, идеально исполненные зеркала на задних стенках шкафов.

Даже покрытая пылью и паутинами, мебель, в основном темных тонов, казалась светлой и радужной. Зеркала и стекла ловили и отражали солнечные лучи, наполняя комнаты особыми бликами, от которых становилось веселей. Хотелось сесть в кресло, положить руки на резные подлокотники, вытянуть ноги и умиротворенно посидеть, закрыв глаза. Особо удивлял отличное качество сборки: дверки шкафов легко открылась, ящики тумбочек выдвигались и даже сохранились, свойственные мебели того периода, винтажные резные ручки. К тому же, в каждом номере узор ручек был свой, ни разу не повторяющийся.

Ковры с полов были убраны, видимо во избежание нашествия грызунов. Узорный паркет местами сохранил полировку, на которой прочно прижились веселые солнечные зайчики.

— Как по бесплатному музею ходим, — восхищалась Рита, — в Питере минимум надо тысячу рублей заплатить.

— Согласен, — поддержал Виталий, — можно экскурсии водить.

— Главное, — заключил завхоз, — чтобы были желающие отдыхать в таких номерах.

— Антиквариат всегда в тренде, — Рита водила пальчиком по запыленному стеклу книжного шкафа, — тут и ремонта большого не надо. Заменить обои, кафель кое-где, пыль отмыть и отчистить. И все засверкает. Вы замечаете, как мебель отражает солнечные лучи? Все настолько продуманно, даже диву даешься.

— Недаром санаторий славился на весь СССР, — Сергей Петрович открывал окна во всех комнатах и коридорах, чтобы корпус максимально проветрился, — сделано на совесть, комфорт устраивали во всем. И под окнами с этой стороны ряд кипарисов. Воздух какой, чувствуете?

— Запах смолы и эфирных масел положительно влияет на самочувствие и поднимает настроение, — констатировала Риты почерпнутые знания из интернета и выглянула в окно, — красота какая. Так бы и не уходил отсюда.

Она с увлечением рассматривала узор на винтажной ручке шкафа, как неожиданно, заметила движение и обмерла, увидев в дверях пьяного сантехника. Сталин возник в дверях как из преисподней, в полной тишине, его шаги по коридору не слышал никто. Рита, придя в себя, вскрикнула и спряталась за стоящего рядом Виталия.

— Сталин, твою дивизию, — закричал Сергей Петрович сурово, — ты что тут шаришься? Я тебя обыскался. На кухне канализация плохо работает, тебя ждут. Давай живо туда.

— Послушайте, Владимир Сигизмундович, — Рите надоели страшилки вечно пьяного мужика, — я вас уже предупреждала на счет пьянства, вы не останавливаетесь. Или прекратите пить, или мы с вами распрощаемся.

— А, канарейка, — проговорил Сталин, вглядываясь в членов комиссии, — мне Иосиф Виссарионович про тебя говорил. Я помню. Выше не ходи, испужаешься.

— Так, Сталин, иди отсюда, — завхоз вышел из себя, — хватит уже всех стращать. Если тебя через десять минут не будет на кухне, позвоню Алексею Ивановичу. А сейчас не мешай нам работать.

— Я вас предупредил, — Сталин держался одной рукой за косяк, — лет пятнадцать назад из этого корпуса слышались крики о помощи. Долго слышались.