Я устроилась так, чтобы тереться пульсирующим от желания клитором о свою ногу, и перехватила толстый ствол, сбавляя темп. Член, обильно смазанный слюной, с влажными звуками толкался в мою ладонь. Я облизывала головку, языком обводила, посасывала и даже прикусывала. Марк ослабил хватку, слегка массируя голову и перебирая волосы. Ободренная его молчаливым согласием, я с удвоенным энтузиазмом заработала губами, стимулируя блестящий от желания конец, не сдерживая громких стонов – внизу живота нарастала пульсация, заставляя резче тереться о тончайшую ткань чулок. Я из ведомого превратилась в ведущего. Его страсть была в моей власти: я могла подарить ему яркий оргазм, а могла оборвать, превратив в невразумительный акт банального семяизвержения.

– Ах-хх… – простонала, когда горячие волны прошли по телу, заряжая жгучими импульсами все тело. Я сама приняла член Марка до предела, сжимая, как он учил, крепко посасывая, принимая в себя его семя.

– Умница, мышка, – произнес Марк, со странным блеском рассматривая меня. – Тебе идет быть оттраханной.

Он резко поднял меня, прижимая к себе, кожа к коже: моя грудь расплющилась о горячий, покрытый испариной удовольствия торс, пахнувший пряной свежестью и мужчиной.

– Твой муж идиот и ничтожество, – шепнул прямо в губы, потом поцеловал, так как не целовал до этого. Просто атаковал мои губы, сминая дико и агрессивно, словно до этого сдерживал часть бурлившей в нем дикой натуры. Не было преград, барьеров, разделений. Марку было плевать, что он только что кончил мне в рот. Плевать, что я чужая жена. Плевать на все. Он без всякой деликатности сорвал с меня платье, трогая во всех местах, даже там, где было страшно. Не все ласки я могла принять, увы.

– Не надейся поспать, мышка-малышка, – толкнул меня на гигантскую кровать, широко разведя ноги, накрывая мощным телом.

Мы трахались всю ночь. Да-да, именно трахались. Утром я едва могла нормально ходить, зато первый шаг к сближению был сделан – заснула я у него под боком, согреваясь бешенной мужской энергетикой. Я знаю, хищника нельзя приручить, но ведь можно стать ему парой. Ведь можно?..

Марк

Я, отец и Рейдан Уайт, начальник экономической безопасности в «Глобал Юнион», устроились в конференц-зале, пристально следя, как сменяют друг друга картинки на экране телевизора – вот-вот начнутся вечерние новости. Я знал, что мой подарок для ублюдка Гордона Берроуза достиг адресата, но меня интересовало, с какой помпой эту новость подадут новостные каналы и пресса.

Рынок уже отреагировал – нью-йоркскую фондовую биржу с утра лихорадило. Деловой мир хорошо тряхнуло из-за серии пожаров, поразивших отрасль пищевой промышленности. Мы даже не пытались разыграть это как халатность: три завода в разных странах и пять крупных складов – нет, таких случайностей не бывает. Мы подстраховались, что ни одна ниточка не приведет к семье Нортман, к компании, в принципе к Каймановым островам. Мы с Рейданом сработали отличным тандемом.

Крупный высокий блондин с белозубой улыбкой и насмешливыми голубыми глазами мог стать голливудским актером – роли самых героических героев были бы обеспечены. Но за располагающей внешностью рубахи-парня скрывалась жесткая бескомпромиссная машина: Рейдану можно доверять – любое поручение он выполнит с точностью и мастерством. От раскрытия экономических афер до их создания; от переломанных костей до убийства.

Последнее никогда не использовалось. Пока. Надобности не было. Бизнес – он такой, грязный. Нельзя делать деньги и чистеньким ходить. Это оксюморон, абсолютно несовместимые понятия.

Рейдан был лучшим другом Грея. Он скорбел о нем, оплакивал. Теперь он так же, как и я, жаждал поквитаться за смерть брата, пусть не по крови, но по сердцу. Это нас объединило, и еще прошлое. Рейдан был спец по темным делишкам. Я после тюрьмы тоже стал разбираться в особенностях теневого бизнеса и тонкостях преступлений.

Голос ведущей вывел из задумчивого ожидания. Она со всем присущим медийным личностям драматизмом открыла выпуск новостей шокирующим известием – пожарами на заводах «Крафт Инк», принадлежащих Гордону Берроузу, мэру Палм-Бич, бизнесмену, общественному деятелю. Обошлось без смертей, а вот производственные мощности не подлежат восстановлению, что очень сильно сказалось на акциях компании. За сутки они потеряли больше двадцати пунктов. Мои губы скривила довольная усмешка. Это только начало. Я только начал закрывать его счет. Берроузу должны мне, много должны.

– Восстановят, – сухо произнес отец. – У него все застраховано.

Мы с Рейданом быстро переглянулись: я кивнул, он ответил:

– Мои люди по-тихому взломали сервер «Тервэлс»: мы стерли всю историю страхования «Крафт Инк». У них не будет юридических оснований производить выплаты по страховке.

– Мой человек в команде Гордона обеспечил форм-мажор – архив в офисе «Крафт Инк» затопило, – добавил я. – Пап, восстановить документы и доказать их подлинность – очень сложно и долго. Гордона акционеры сожрут раньше.

– Ну вы даете! – слегка ошалело проговорил отец, отчего-то не оценив размаха. – Марк, прошу, будь осторожней. Я не хочу терять тебя снова. И ты, – ткнул пальцем в Рейдана. – Не рискуйте понапрасну.

Я обаятельно улыбнулся и поднял руки. Пусть Берроуз это переварит, а потом мы ему еще проблем подкинем. Потеря репутации и доверия – я оплатил прекрасные заголовки в бизнес-сми: скоро весь мир узнает, что бизнесмен и мэр благоденствующего города присваивал деньги, выделенные на страхование производства.

Когда остался один, открыл печатный номер «Дейли Ньюс»: таблоиды я тоже купил. Пусть на всю Америку освещают наши с Меленой отношения. Сочные и глумливые заголовки морали бумагу, целясь в карьеру ее папаши. Под снимком на всю страницу, где Мелена смотрел на меня влюбленными глазами, был едкий заголовок:

Семья – оплот стабильности! – что теперь скажите, господин мэр?

Они хорошо использовали заголовок предвыборной компании Гордона. Профессионально.

Семья разбежалась и ведет аморальный образ жизни.

Выхватил из контекста. Я только начал читать статью и тут же закрыл. Даже от бумаги несло вульгарностью и грязью. Журналюги хорошо постарались. Надеюсь, Мелена не читает таблоиды. Растоптать и унизить ее отца – это отдельный вид удовольствия, а обижать мышку-малышку приятно не было, но в этом вопросе не до щепетильности: ее полоскали с огромным усердием, как и сволочь папашу, да и мне досталось.

Пять лет воздержания и его либидо покоряет даже замужних «монашек» вроде Мелены Берроуз.

Статья была оскорбительной. Наверняка пресс-служба Гордона уже добивается извинений за тон и уничижительные замечания, вот только опровержения ему не дождаться, ведь мышка-малышка действительно засыпает в моей постели, на моей вилле, на моем острове.

Я вскинул руку, бросив взгляд на часы – скоро самолет. Два дня Мелену не видел и, если уж быть честным, в ее обществе, точнее, между стройных ножек, поприятнее, чем в одинокой постели на вилле в Джорджтауне. Возможно, стоило взять ее с собой: ей разнообразие и моему члену не скучно. Конечно, баб на Большом Каймане даже больше, чем требовалось: найти партнершу на ночь – и леди, и шлюху – проще, чем сигарету стрельнуть, здоровый образ жизни, мать его. Да и верность хранить я никому не обещал, но… не кайф. Тупо не кайф. У Мелены было преимущество перед любой другой женщиной – я не испытывал к ней брезгливости. Иногда сам себя ненавидел за разборчивость, за излишнюю придирчивость, но если что-то во внешности, запахе, вкусе не подходило – все, финиш: на разок, не более. Меня с завидной регулярностью, в прошлой жизни, естественно, со слезами на глазах называли козлом – попользовал и кинул. А мне просто «не зашло».