— Э-э, да. Простите, а кто такой герцог Венелоа?

Тут на меня взглянули так, будто я была экспонатом паноптикума.

— Мадемуазель, вы вообще-то тем, что происходит в мире, хоть немного интересуетесь? Или все последние события прошли мимо вас? Позвольте вот уточнить, — ехидно оживился он, — про войну Цина и Рэнда вы слыхали?

Я отвернулась, стараясь продемонстрировать, что оскорблена в лучших чувствах.

— Ладно, будет вам, — примиряюще проговорил Этьен. — Помимо того, что герцог Венелоа один из двенадцати инопланетян, о которых трубили все службы новостей, он еще и наш предводитель. Король пиратов.

Я ухмыльнулась:

— Похоже, у нас с вами есть нечто общее, ведь Президент Рэнда — соотечественник вашего герцога… Как его там?

— Реналдо Венелоа. — В голосе капитана мне послышалось неприкрытое благоговение.

— И что вы будете делать? Подчинитесь приказу?

— Конечно, — мгновенно отреагировал собеседник. — Ослушаться приказа герцога и стать хладным трупом — это по сути одно и то же. Возможен лишь небольшой временной люфт.

— А чем, по-вашему, обусловлен его приказ?

— Понятия не имею. — Этьен встал. — Благодарю вас за прекрасный ужин, но меня ждут служебные обязанности.

— И вам спасибо. — Я обворожительно улыбнулась. — Это было очень познавательно. У меня есть только одна просьба: нельзя ли получить немного сырого мяса для Бонни?

— Хорошо. До завтра, мадемуазель.

— До завтра, мсье.

После демонстрации обоюдной безукоризненной вежливости я осталась одна. Точнее, почти одна — Бонни мирно дремала на бренных останках тигра.

«И тебе не мешало бы заняться тем же», — в директивной форме сообщил давно не высовывавшийся внутренний голос.

Я бодро приступила к реализации данной светлой идеи. Приняв душ, раздевшись и свернувшись калачиком под одеялом, я честно собралась провалиться в мирное небытие, но в голову упорно лезли разные дурацкие мысли, и наконец они полностью вытеснили остатки сна. Пришлось думать.

Вопросов на повестке дня стояло по большому счету три. Во-первых, неплохо было бы сообщить дедушке, что я жива и здорова. Мне вообще дурно делалось при мысли, что сейчас творится дома. В течение двадцати лет мною были опробованы разные шалости, но внезапно я не пропадала никогда. Даже отправляясь в памятный поход на Эверест, я оставила дедушке записку. Так что мое внезапное исчезновение должно было ввергнуть его в состояние, близкое к панике. Хотя не исключено, что дедушке с его связями прекрасно известно мое местонахождение, опасности для моей бесценной жизни он не усматривает и даже не против, чтобы я получила новый, поистине интересный и необычный опыт.

Второй вопрос и вопросом-то не являлся, это был скорее капризно-истошный вопль: «Хочу домой!» Хочу какао на завтрак и коленки Урса вместо стула. Хочу назад, в простое и понятное детство… Но никаких идей, кроме как захватить крейсер и потребовать доставить меня на Рэнд, не наблюдалось. Уговорив себя с этим не торопиться, а подождать появления более конструктивных решений проблемы, я перешла к третьему и последнему пункту.

А именно: «Что, черт возьми, происходит?!» Сначала яхта, из-за которой страдала вся контрразведка Рэнда, потом ее захват пиратами, капитан которых уверяет меня, будто ничем подобным они не занимаются, и в довершение этих пиратов срочно требует к себе их адмирал, нет, генерал… тьфу, герцог. Хозяин, в общем. События трудно назвать ординарными и легко прогнозируемыми. Я всегда гордилась своими дедуктивными способностями, считая их близкими к уровню легендарных детективов прошлого, но после истории с яхтой, по-прежнему покрытой завесой непонятности, мой гонор несколько поутих. Следующие пару часов я честно ворочалась с боку на бок, безуспешно пытаясь составить картинку из имеющихся в наличии кусочков мозаики. Черта с два. Дело кончилось тем, что, обессилев, я задремала.

Утро вечера мудренее. Есть вроде такая пословица? На сей раз это самое мудрое утро оказалось очень ранним. Было около пяти часов, когда я подскочила метра на два над матрацем, озаренная внезапной догадкой. Часть мозаики сложилась сама собой, и, надо сказать, очень мне не понравилась. Настолько, что я даже продрала глаза и собралась немедленно отправиться на поиски Этьена. Задача осложнялась тем, что одежду умная Нэтта вчера вечером постирала, и к пяти утра мой гардероб еще и не подумал высохнуть. Поскольку для предстоящей беседы мне нужна была голова, которая не будет отвлекаться на факторы типа мокрых брюк, пришлось заменить их одеялом. Зрелище получилось то еще — заспанная, с растрепанной гривой рыжих волос Нэтта, завернутая в одеяло, но с дорогущими серебристыми кроссовками на ногах. Красота! Подмигнув для храбрости своему отражению, я отправилась на поиски…

Интересно, сохраняется ли чувство юмора у только что проснувшегося капитана? Однако проверить это мне не удалось — Этьен обнаружился в столовой, где он с мрачным видом сидел и потягивал шоколад. Видимо, тоже следовал моему любимому жизненному принципу — насчет неприятностей, которые надо заедать, ну, в данном случае, запивать. А может, подстегивал мыслительный процесс, что в нынешней ситуации было бы очень кстати. Об уровне же угрюмости капитана нагляднее всего говорил тот факт, что мой далеко не стандартный внешний вид он обошел вообще каким-либо вниманием. Радоваться этому или огорчаться, было неясно, и потому я приступила прямо к делу:

— Вижу, вас нисколько не удивляет мое появление.

Прогресс. В глазах Этьена зажглись огоньки.

— После даже столь недолгого знакомства с вами, Нэтта, меня уже ничто не удивляет. Но признаюсь, очень любопытно, какое дело привело вас ко мне в столь неурочный час. Сомневаюсь, что моя мужская привлекательность.

— Правильно сомневаетесь. — Я запнулась. — Нет, я не хотела сказать, что вы непривлекательны, совсем наоборот, просто…

Этьен поощряюще улыбнулся:

— Просто что? Продолжайте, мне приятно вас слушать.

Я из последних сил попыталась заговорить серьезно:

— Боюсь, скоро вам не будет так приятно. Понимаете, вчера я рассказала далеко не все, а сопоставив то, о чем умолчала, с вызовом от вашего адмирала, немного испугалась.

Тут уж и он решил временно забросить привычный шутливый тон.

— Вот как. Я вас внимательно слушаю. О чем же вы забыли мне сообщить?

Признавая неизбежность чистосердечного признания, я вздохнула и приступила. Первым делом во всех подробностях, включая эпизод с подслушиванием и разговор с дедушкой, я выложила все, что мне было изначально известно о яхте Гвен Ци, еще до того, как меня занесла туда нелегкая. Далее последовал не менее обстоятельный рассказ о попытках исследования злополучной яхты с целью обнаружения, что же там не так. Не забыла я и о беседах с сэром Идио упомянуть, чем немало повеселила слушателя. Когда же с вводной частью было покончено, я приступила к сбору воедино предпосылок, приведших меня к печальному выводу.