В конце смены сдавали нормы ГТО. Зачем они нужны детям в лагере? Никто так вопрос не ставил. Надо — значит надо. Но девочки Ивана бежать и подтягиваться не хотели. Каждый день он с трудом выводил их на зарядку, а тут — бежать мимо трибун, на глазах у всех.

Некоторые бежать стеснялись: они были склонны к полноте и считали, что они будут выглядеть некрасиво во время бега на скорость. Группа его девочек бежала дистанцию в целый круг — 400 метров. И на финише две девушки из группы под комментарии и свист ребят почти совсем сникли. Иван, не раздумывая, перемахнул через перила, вклинился между ними, схватил девушек за руки и вместе с ними финишировал, подняв их руки под взрыв аплодисментов. О чём он думал? Об авторитете? Нет — просто он понял состояние двух Танечек, и ему захотелось им помочь. Девочкам нормы зачли, свой зачёт сдал и Иван.

Из таких проходных мелочей и складывается общее впечатление. По итогам работы за лето Иван был награждён Почётной грамотой. Как и обещал, Сергея Сергеевича он не подвёл.

Глава 32

Смена подходила к концу, и все стали строить планы: куда поехать на отдых на заработанные отгулы. Нина всю смену уговаривала всех отправиться в Планерское, бывший посёлок Коктебель, — место с удивительными горными пейзажами Карадага и великолепными бухтами, где до сих пор можно найти какие-то полудрагоценные минералы. Она с таким упоением и упорством рассказывала, что сманила семерых вожатых, к которым присоединились их друзья и вожатые прошлого года. Всего набралось 12 человек, среди них — Люба и Иван. Сама Нина поехать не смогла, а может быть, и не собиралась, полагая главным другое — отправить двух понравившихся ей людей на отдых вместе.

Утром 2 сентября Иван и все вдохновлённые рассказами прибыли в Планерское. В противовес рассказам Нины Карадаг их встретил неприветливо: было хмуро и моросил дождь. День прошёл в обустройстве. На краю улицы Жуковского они нашли отдельный двухкомнатный домик и разместились там вдесятером. Люба и Анюта нашли комнату рядом и расположились там втроём с некой студенткой Таней из Рязани.

К вечеру небо прояснилось. И с улицы Жуковского им открылся свободный от туч величественный пик Сюрю-Кая. Горные вершины Карадага вулканического происхождения были относительно невысокие, но скальные, с причудливыми формами, — на Любу и Ивана, выросших в городских кварталах и никогда не видевших ни моря, ни гор, они произвели сильное волнующее впечатление.

Наутро они всей компанией пошли на разведку к бухтам. Выйдя к городскому пляжу, они свернули направо, но когда они уже шли вдоль моря по петляющей по склону горной тропинке, ведущей их к цели, они вдруг решили подняться выше, к отрогам Кок-Кая. Дорога вверх, хотя и достаточно пологая, была скользкой после вчерашнего дождя. Из разношёрстной компании большинство было недовольно сменой маршрута, некоторые вообще не понимали — зачем нужны какие-то бухты с минералами и горы, если на городском пляже море такое же, а пиво совсем рядом.

В дальнейшем пивная компания проводила дни по отлаженному сценарию: поздний подъём после вчерашних возлияний, городской пляж с трёхлитровыми банками разливного пива, вечерние приключения и воспоминания о них с хохотом наутро. Что с ними случалось вчера, не поддавалось нормальному объяснению. Итог подводил Анатолий: «Объясняю научно — бывает». И на следующий день снова по кругу.

Одна из таких историй, случившаяся через неделю, Ивану запомнилась надолго. Он возвращался с Любой из магазина, уже смеркалось. Они увидели смехотворную картину: два милиционера держали за руки Павлика, а третий доставал у него из-за пазухи камни. Павлик был в своём роде замечательной личностью, в прошлом году в лагере он был заместителем физрука, а на предприятии работал снабженцем. У него была необычная кличка «Хуже не будет», происхождение которой Ивану рассказали на следующее утро.

Когда они с Любой подошли, выяснилось, что Павлик бежал по улице с очумелыми глазами, держась за живот, — так показалось из патрульной машины. На самом деле он прижимал к животу камни, чтобы они не бряцали. Полупьяный и взволнованный, он ничего не мог пояснить милиционерам. Люба и Иван попросили отпустить его и обещали «взять его на поруки». Так как он в принципе ничего не совершил, а возиться патрульным с ним не хотелось, его и сдали друзьям. Мало ли они перевидали лиц с очумелыми глазами? А насчёт камней — может быть, он в бухтах минералы собирал.

Когда патрульная машина уехала, а Павлик успокоился, он рассказал, что они с какой-то компанией подрались, и он побежал за подмогой в лице Серёги. Серёга занимался каратэ, но к тому времени был уже мертвецки пьян и с кровати встать не мог. На вопрос: «Чем же пьяный Серёга может помочь?» — он ответил: «Ну и что. Его бы Колька стал сзади держать, а он бы стал всех ногами бить».

С интеллектом у Павлика даже на трезвую голову были проблемы. Свою странную кличку «Хуже не будет» он получил на работе при следующих обстоятельствах. Ему в отделе снабжения поручили звонить по Москве и другим городам в поисках нужных материалов, подвели к телефону и объяснили, как звонить. Тот телефон заводской сети имел одну особенность: чтобы выйти на московский номер, нужно было предварительно набрать цифру 7, а чтобы позвонить, например, в Рязань или Воронеж, нужно было предварительно набрать цифру 8. Поручивший ему звонить подошёл через какое-то время с вопросом «Как идут дела?» и с удивлением обнаружил, что тот вместо цифры 7 или 8 набирает сначала 7, потом сразу 8 и затем один из телефонных номеров по вручённому ему списку. Изумлённый начальник ему говорит: «Ты что делаешь? Выход в Москву через семёрку, а в другие города через восьмёрку! Зачем ты одновременно набираешь и 7, и 8? Так нельзя». Своим ответом Павлик ввёл начальника в совершенный ступор. Он сказал: «Ну? Хуже-то не будет». Так он получил свою замечательную кличку.

Когда наутро его спросили, куда он бежал с камнями, он поведал, что Серёгу он не нашёл и бежал обратно к ним. Если бы даже он добежал до своих уже со «снарядами», то найти никого бы не удалось: всё давно кончилось, и без потерь, не считая очков Шурика. Шурик, лёжа в кровати, как бы даже с удовольствием и со смехом рассказал, как он потерял очки: «Меня держали двое за руки, а третий бил, но попался интеллигентный гад и прежде,