глядя из окна дворца на бескрайнюю синюю гладь залива. Торговый флот Эмерэлда никогда не был очень большим по сравнению с флотом Чариса или даже Корисанды, но в эти дни прибрежные причалы были переполнены торговыми судами, которые не осмеливались выходить в море, и многие из них стояли на якорях и буях дальше. С другой стороны, якорные стоянки и причалы военно-морской верфи были практически пусты. Девять галер - общая уцелевшая сила флота Нармана - жалко жались друг к другу, словно для какого-то взаимного утешения.

С одной стороны на якоре стояли еще две галеры, и Нарман сердито посмотрел на большие двухмачтовые корабли. Это были единственные трофеи, которые удалось захватить флоту герцога Блэк-Уотера, прежде чем Хааралд и Кэйлеб из Чариса в ответ уничтожили его собственные корабли. Они просто случайно оказались здесь, в Эрейсторе, когда на Блэк-Уотера обрушился молот, хотя Нарман не ожидал, что кто-либо из его бывших "союзников" поверит в совпадение, которое "случайно" оставило их в его владении.

Нарман лично отправился осмотреть захваченные корабли в день их прибытия. Сам он не был опытным морским офицером, но даже он смог проследить за объяснениями о необычных установках чарисийской артиллерии и причинах эффективности нового оружия. Это понимание не заставило его почувствовать себя лучше, особенно когда он задумался о том факте, что, будучи географически ближайшим членом альянса против Чариса, он был практически уверен, что станет первым объектом внимания короля Кэйлеба. Как, впрочем, это подчеркнул захват оборонительных сооружений на отдаленных от его столицы островах.

Он обернулся, когда открылась дверь помещения и через нее вошли Травис Олсин, граф Пайн-Холлоу, и коммодор Хейнз Жэзтро.

Пайн-Холлоу был двоюродным братом Нармана, а также его первым советником и одним из относительно немногих придворных, в преданность которых князь действительно верил. Жэзтро, с другой стороны, был старшим - фактически, единственным - командиром эмерэлдской эскадры, вернувшимся из битвы при проливе Даркос. Нарман знал, что были те, кто лелеял подозрения в отношении Жэзтро - в его храбрости, а также в его преданности - просто потому, что он был самым старшим офицером, вернувшимся домой. Сам Нарман, к некоторому удивлению многих, этого не сделал. Тот факт, что флагманский корабль Жэзтро понес более тридцати процентов потерь и был так сильно поврежден, что медленно пошел ко дну после того, как ему удалось вернуться на военно-морскую верфь, был единственной рекомендацией, в которой коммодор нуждался, насколько это касалось Нармана.

- Вы хотели видеть нас обоих, мой князь? - сказал Пайн-Холлоу с поклоном, и Нарман кивнул.

- Да, - сказал он с несвойственной ему краткостью и махнул им двоим, чтобы они присоединились к нему у окна.

Пайн-Холлоу и Жэзтро подчинились команде, и первый советник задался вопросом, осознает ли морской офицер, насколько нетипичным было отношение Нармана в течение последних нескольких пятидневок. Если Пайн-Холлоу не ошибался, его невысокий, круглый князь действительно терял вес. Некоторые люди, вероятно, не были бы особенно удивлены, обнаружив, что это делает князь в положении Нармана, но Пайн-Холлоу знал своего двоюродного брата с детства, и он не мог вспомнить ничего, что когда-либо заставляло Нармана пренебрегать своей едой. Князь также не соответствовал образу подавленного человека, вяло погружающегося в отчаяние. На самом деле, Нарман действительно казался более сосредоточенным, более энергичным, чем когда-либо прежде видел его Пайн-Холлоу.

- Я только что закончил развлекать епископа-исполнителя Уиллиса, - сказал князь двум своим подчиненным, снова выглянув в окно. - Он был здесь, чтобы выразить свое... недовольство тем, что вчера случилось с курьерским катером Церкви.

Пайн-Холлоу взглянул на Жэзтро, но коммодор только спокойно и внимательно смотрел на Нармана. Как подозревал первый советник, флегматичный характер морского офицера был частью того, что Нарман так высоко оценил его.

- Я объяснил его высокопреосвященству, - продолжил Нарман, - что такого рода вещи происходят, когда наши родные воды контролирует чужой флот. Он ответил на это, сказав мне, что такого никогда раньше не случалось ни с одним из судов Матери-Церкви, факт, о котором, - он повернулся, чтобы тонко улыбнуться остальным, - я уже знал, чему вы, возможно, удивитесь.

Невольно Пайн-Холлоу почувствовал, как его глаза расширились от сухого, как пустыня, тона Нармана.

- Вопрос, который я хочу задать вам, коммодор, - сказал князь, - заключается в том, есть ли какой-либо способ, который вы можете придумать, чтобы мы могли каким-то образом гарантировать безопасность будущих кораблей Церкви, прибывающих сюда, в Эрейстор?

- Честно? Нет, ваше высочество, - без колебаний ответил Жэзтро. - До вчерашнего дня я бы считал, по крайней мере, равными шансы, что чарисийцы позволят курьерам с церковным флагом беспрепятственно проходить через блокаду. Честно говоря, на самом деле я предполагал, что шансы были значительно выше, чем равные. - Он слегка пожал плечами. - Очевидно, я был бы неправ. И учитывая их присутствие здесь, в заливе, и их очевидную готовность рисковать гневом Церкви, я не вижу никакого способа, которым мы можем помешать им делать то же самое снова и снова, когда они захотят.

- Понимаю. - Пайн-Холлоу отметил, что тон Нармана был спокойным, без малейшего намека на недовольство сокрушительной откровенностью Жэзтро.

- Могу ли я внести предложение, ваше высочество? - сказал коммодор через мгновение, и Нарман кивнул ему, чтобы он продолжал.

- Эрейстор - не единственный порт в Эмерэлде, - отметил Жэзтро. - И у Кэйлеба не хватает кораблей, чтобы закрыть все рыбацкие порты вдоль нашего побережья, как мы уже демонстрируем. Есть несколько мест, где, я уверен, курьеры могли бы безопасно высадиться на берег и доставить любые депеши по суше в столицу.

- Это именно то, о чем я сам думал, - согласился Нарман. - На самом деле, я уже сделал это предложение епископу-исполнителю. Похоже, его не слишком обрадовала такая перспектива. - Тонкая улыбка князя обнажила кончики его зубов. - Думаю, он считает, что это плохо согласуется с достоинством Церкви, вынуждая ее посланников "красться в тени, как браконьеры, избегающие судебного пристава", как он выразился.

Пайн-Холлоу заметил, что голос Нармана стал еще более сухим, чем раньше, и первый советник почувствовал отчетливую вспышку беспокойства. Положение Нармана было достаточно мрачным и без того, чтобы он открыто выступал против официального представителя Церкви в Эмерэлде.

И, конечно же, положение первого советника Эмерэлда почти полностью зависело от положения его князя.

- Мне жаль слышать, что его высокопреосвященство так думает, - вежливо сказал Жэзтро, и Нарман действительно усмехнулся.

- Я в этом уверен, коммодор.

Князь покачал головой,