– Мисс Уингфилд? – спросил он.

Мирелла кивнула.

– Это для вас, – произнес он с поклоном и протянул ей корзину.

Увидев среди цветов уже привычный белый конверт, она онемела. Моузез пришел ей на помощь: он взял у нее из рук корзину, поблагодарил посыльного и закрыл за ним дверь.

Она знала, что это цветы от Адама Кори, еще до того, как открыла конверт. Она долго не могла прийти в себя, потому что за последние два часа ей удалось полностью выкинуть его из головы.

– Вы не хотите прочитать карточку? – спросил Моузез.

– В этом нет необходимости. Я знаю, кто это прислал. Это тот же человек, от которого я сегодня уже получила цветы.

– Вы имеете в виду маргаритки и…

– Моузез, по-твоему, я не знаю, чем отличаются розы от маргариток? – перебила его Мирелла. – Должна заметить, что у него хороший цветовод. Пойдем поставим цветы в гостиной, там они будут кстати. – Она начала подниматься по лестнице, зажав в кулаке конверт и думая о том, что Эд Коул, возможно, не так уж не прав. Моузез нес за ней корзину. На верхней площадке он остановился и попросил ее пропустить его вперед.

– Я зажгу свет, – предложил он.

Она удивилась, но отступила в сторону.

– Зачем нужно зажигать свет, если еще не стемнело?

Последние слова замерли у нее на устах, стоило ей переступить порог комнаты. Моузез широко улыбнулся:

– Я тоже знаю разницу между розами и маргаритками.

Комната была полна цветов. Благоухающие кусты в горшках. Зонтичные лианы, оплетающие трех-пятифутовые стволы. Белоснежные маргаритки с сердцевиной цвета яичного желтка. Красные и ярко-розовые азалии. Цветы превратили комнату в экзотическую оранжерею. Увиденное потрясло Миреллу до глубины души. Она медленно бродила среди цветов, то и дело склоняясь к пышным головкам и вдыхая их чарующий аромат.

– Наверное, он сумасшедший, – прошептала она еле слышно.

– Я плохо разбираюсь в сумасшедших, но зато хорошо в богачах: если ты очень богат, то даму нужно засыпать цветами.

– Но как? Когда это случилось? Записка была?

– Их принесли около половины пятого. Приехал большой фургон, двое грузчиков и девушка-цветовод. Она передала мне конверт и карточку. Конверт был адресован мне, а карточка вам. Они подождали на улице, пока я читал, а потом попросили разрешения доставить заказ. – Из внутреннего кармана пиджака Моузез достал конверт и карточку.

Мирелла давно уже не испытывала такого возбуждения. Оно чем-то напоминало то обжигающее чувство, которое ее потрясло, когда она впервые оказалась с мужчиной. На карточке было лишь имя «Адам Кори», и больше ничего. Она повертела ее в руках и удивилась его сдержанности. Самая обычная карточка, такие часто прилагаются к букетам. Затем она прочла записку, адресованную Моузезу:

Моузез, я тот джентльмен, который приходил с визитом к мисс Уингфилд накануне вечером вместе с мистером Риблсдейлом. Мне бы хотелось порадовать ее этими цветами. Мои люди помогут вам разместить их. Спасибо.

Адам Кори.

Моузез ходил по комнате, зажигая все лампы по очереди. Мирелла села на диван, закинув ногу на ногу.

– Что вы об этом думаете? – спросил Моузез.

– Я думаю, что цветы великолепные.

– Как вы считаете, мы сможем позволить себе такую роскошь после того, как вы станете наследницей? – поинтересовался он, хорошо зная о нынешнем материальном положении Миреллы, которое вынуждало его экономить каждый доллар при ведении домашнего хозяйства.

– Ну, не знаю… – протянула Мирелла и тут же с энтузиазмом взмахнула рукой: – А что, в самом деле? Конечно. Я и забыла, что скоро стану очень богата. Но это не означает, что мы перестанем быть практичными. Мы можем обзавестись дублирующими деревьями в кадках и менять их время от времени. Их можно будет переносить в оранжерею Уингфилд-парка на восстановительный период. Боже, ты только послушай! Я еще не подписала бумаг, а уже строю наполеоновские планы. Нужно следить за собой, незачем строить планы раньше времени. – Она снова взглянула на подпись на карточке. – Моузез, сделай одолжение, принеси мне выпить. Здесь так красиво, что уходить не хочется.

Она положила карточку в конверт и попыталась засунуть его в карман жакета, но что-то ей мешало. Вытащив конверт, она сунула руку в карман. Как она могла забыть о карточке, вложенной в корзину с фиалками!

Фиалки!

– Моузез, пока ты не ушел, отнеси фиалки в мою спальню на туалетный столик. Тебе не кажется, что здесь слишком много цветов?

Он кивнул и унес корзину. Мирелла вынула карточку из конверта, не ожидая прочесть ничего, кроме подписи, и была приятно удивлена, увидев целую фразу:

Пообедаете со мной завтра в час дня у «Мишимо»?

Адам.

– Так как, вы согласны?

– Да.

– Отлично.

– Цветы, которые вы прислали… Они потрясающие!

– Цветы – это только начало.

– Адам…

– Не теперь. Встретимся завтра у «Мишимо».

Сидя на заднем сиденье такси, Мирелла снова и снова прокручивала в уме этот короткий разговор. Она помнила каждое слово, взволнованный тембр его голоса запечатлелся в ее памяти. Да и как она могла забыть собственную эмоциональную реакцию на его звонок! У нее потекли слезы, она повесила трубку и, закрыв лицо руками, разревелась.

Такси застряло в пробке за четыре квартала от ресторана. В этот час пробки были по всему городу, но она больше не могла выносить жалоб водителя.

– Мы едем на запад, а вам нужно попасть на улицу через квартал к востоку. По-вашему, это никуда не годится, но подождите, пока мы не пересечем Пятую авеню, и Бог знает, не окажемся ли мы ближе к цели. Откиньтесь на спинку, расслабьтесь, больше мы ничего не можем поделать. Что за город! Полная разруха. Грязь, отбросы, выбоины на дорогах, не говоря уже об уличных грабителях. Да еще эти вездесущие бегуны – настоящая беда для таксистов. Вам не следовало выбирать ресторан с западной стороны. Теперь мне придется проехать еще два квартала, чтобы развернуться. Ха, и это еще ничего! Хорошо, если улицу не перекрыли для срочных дорожных работ. Как в этом городе можно работать таксистом, если проезжаешь четыре фута за пять минут, а мы не продвигаемся быстрее четырех футов за пять минут. Скажите, разве это не кошмар?

– Да, кошмар. Я уже опаздываю. Я выхожу, – ответила она, берясь за дверную ручку.

– Если честно, мне это не по нраву. Что это за пассажир, который вылезает посреди квартала, не заплатив по счетчику! Но я вас не виню. Вам с самого начала надо было пойти пешком.