— Они были чудесные люди, твои мама и папа.

— Да, я помню.

Они посидели некоторое время в молчании, вспоминая эпидемию тифа в Венеции. Затем граф произнес:

— Пожалуй, я подряжу Жодо сейчас, до того как умру. Потом примешь его под свою управу.

— Нет, лучше уж я сама найму его, после тебя, дядя. Пусть Жодо будет мне должен.

— Ах да! Впряги его в уздечку, приманив сахарком. Молодец, Аврора.

Зас принес Собрану какие-то семена.

— Это квиноа, — сказал он. — Растет в Андах, в Латинской Америке. Очень стойкое растение, как вереск, но цветом как осенний лес. Оно необычное. Селеста озадачится, увидев ростки.

Собран рассказал Засу, что письма от Леона идут по восемь месяцев.

— Я стараюсь отправлять письма с каждым кораблем, подгадывая с временем визитов к Сабине, — едем к ней и заодно забираем корреспонденцию в Нанте. На стене дома магистрата в Отуне висит большой лист с расписанием кораблей до Канады и обратно. Еще я забираю письма для двух соседей и пишу по их просьбе ответы. Иногда кажется, будто очередное мое письмо уйдет в пустоту: что, если пока я готовлю ответ, Леона уже не станет в живых, что, если он умрет от лихорадки, его загрызут волки или убьют индейцы? И ведь Леон сам об этом знает. В последнем письме он спрашивал о детях, все не может забыть Николетту. Вот я смотрю на принесенные тобою цветы из Анд, и меня одолевает искушение — попросить тебя узнать, как там Леон. Подсмотреть за ним украдкой. Мне даже снился сон, будто ты стоишь в снегу, от твоих крыльев поднимается пар, и ты пальцем проделываешь отверстие в тюлевой занавеске на окне Леонова дома, подглядываешь.

Зас слушал.

— Я так и не простил его. Вел себя якобы щедро, но на деле Леон от меня ничего не получил — он утратил свою долю отцовского наследства, а мне пришлось покрывать его долги. В итоге вышло, будто я выкупил у него эту долю. Теперь же он борется за выживание, в то время как я все богатею.

— Я посмотрю, как Леон, — обещал ангел. — В конце концов, это не одно и то же, как если бы ты опять просил меня доставить послание на Небо.

— Благослови тебя Бог, Зас, ты добрый друг.

— О, понижение.

— Прости?

— Не обращай внимания.

Мой дорогой друг, — писал Собран в письме, — я прекрасно понимаю, что рискую, поместив послание сюда, под пограничный камень. Я на самом деле боюсь, как бы не пошел дождь, пусть в середине лета дожди случаются очень и очень редко. Боюсь я и что камень сдвинется или упадет, а письмо подхватит ветром. Не ходи в дом, меня не будет — там сейчас только Софи со своими и моими детьми. Мне пришлось отправиться в Нант встречать Леона. Селеста и Сабина со мной. Леон тяжело заболел и решил вернуться во Францию. Писал в письме, что, чуть оправившись от лихорадки, он видел ангела. Мой брат сидел у себя дома и читал, когда к нему вошел ангел и успокоил, сказав: еще не время уходить из этого мира, однако пришла пора возвращаться домой, к семье. «Эта земля чересчур сурова для тебя», — говорил ангел. Стояла середина зимы, дверь завалило снегом, и ангел, вместо того чтобы войти в дом сквозь стену, разгребал сугробы руками.

Я вновь благодарю тебя. Нам придется подождать, пока Леон ступит народной берег, а потом придется о нем позаботиться. Надеюсь вернуться через шесть недель. Не знаю, дорогой друг, согласишься ли ты изменить наш уговор, но приходи в любое время.

Я твой должник.

Даже при распахнутых ставнях дом напоминал темную, душную пещеру — в нем спало семь человек, и каждый наполнял его горячим дыханием. Снаружи небо было покрыто плотной пеленой серых облаков, и погода давно уже не менялась.

Собран лежал на спине. Одеяло комом сбилось между ног. Капли пота мухами ползли сквозь чащу волос в долине грудной клетки. Винодел спал — или же только так думал, — затем вдруг проснулся. Лица коснулась холодная рука: кто-то прижал два пальца к губам; вторая рука похлопала по плечу. Собран открыл глаза.

Зас! Волосы ангела вновь были схвачены холодом, а вниз по крыльям сползали подтаявшие ледяные наросты. Собран осторожно выбрался из пут одеяла; ангел, пятясь, вышел через дверь.

— Мммм? — пробормотала Селеста.

— Шшш, спи, — ответил Собран, подобрав с пола сорочку. Потом вслед за ангелом вышел из дому, и вместе они отправились на холм к винограднику.

Ангел встал под деревом между двумя нижними ветками. Он объяснил Собрану, что вовсе не собирался спасать Леона, только проверить, как у него дела. Но зима показалась ему столь суровой — настоящей посланницей смерти, скопищем бед, а Леон выглядел таким худым, кожа у него пожелтела. Разве мог он дожить до весны?

Собран в свою очередь рассказал: после плавания Леон весь вымотался, пришлось задержаться в Нанте, пока он не окреп. Только потом Жодо — очень медленно — поехали домой.

— Сколько ночей ты прилетал сюда в мое отсутствие? — спросил винодел своего ангела.

— Эта первая. Я же знал: шесть недель отсутствия — лучшее, на что ты смел надеяться. — Зас вручил Собрану изящную бутыль темно-зеленого стекла. — Это лекарство для твоего брата от моего друга из Дамаска, Афары.

— Поблагодари ее от меня, — сказал Собран.

Ангел мягко, приятно улыбнулся, и мужчина застыл, онемев, чувствуя себя донельзя глупым. Сердце в груди запрыгало жаворонком. Тогда Собран заговорил о том, о чем говорить ему было дозволено: о Леоне, о поездке, о поисках жениха для Сабины. Собран пообещал Засу закатить настоящий пир — на будущий год, уж тогда-то Собран точно не пропустит встречу. Исполняется двадцать лет со дня первой встречи! Можно будет попробовать то самое молодое вино урожая 1806-го, в качестве которого ангел тогда еще усомнился.

— Помнишь, я сказал, что в тысяча восемьсот двенадцатом шел дождь? Это был второй год, когда ты не пришел на встречу.

— Помню.

— Твой отец тогда собрал свой последний урожай. Вино из этого винограда я бы тоже испробовал. Ты писал, будто «в середине лета дожди случаются очень и очень редко». Однако дождь лил, когда ты обратился в бегство. — Зас улыбался — спокойно, но со значением. Собран очень не хотел видеть в этой улыбке упрек, затем понял, что имеет в виду ангел.

— Ты помнишь все, — сказал он.

— Да.

— Когда ты принесешь мне красное вино, Зас?

— Я же говорил: когда тебе исполнится сорок.