Перед августом. Предпосылки

Комментарии и свидетельства

Владимир Соловьев, Елена Клепикова «Борис Ельцин. Политические метаморфозы»

Они были зациклены друг на друге – к тому времени Горбачев на Ельцине в большей мере, чем наоборот. Те, кто встречался весной… с Горбачевым, рассказывали, что он буквально помешался на Ельцине – тот для него был как бельмо на глазу.

Борис Ельцин «Записки президента»

Трудно сейчас сказать, что могло бы получиться из этой новоогаревской концепции. Быть может, это была бы самостоятельность на словах, а не на деле, и трения России с союзным правительством все равно были бы неизбежны. И все-таки наше расставание с СССР происходило бы гораздо более мирно, безболезненно… Мы с Горбачевым вдруг ясно почувствовали, что наши интересы наконец-то совпали, что эти роли нас вполне устраивают. Горбачев сохранял свое старшинство, я – свою независимость. Это было идеальное решение для обоих.

Сергей Станкевич. Из воспоминаний, опубликованных в газете «Взгляд» 15–19 августа 2011 г.

Горбачев шел на уступки, и в конце концов был предложен Союзный договор, фактически очень близкий к ельцинской версии… Казалось бы, у Ельцина были все основания торжествовать, но он был недоволен. При разборе новоогаревских итогов Ельцин так сформулировал свои опасения: «Да, мы настояли на версии “Союза государств”. Но Союзный центр сохраняется, и во главе его по-прежнему Горбачев. До сих пор мы атаковали. Теперь инициатива будет на стороне Горбачева. Он будет пугать остальные республики, что без него они с амбициями России не справятся… Кроме того, Горбачев теперь не будет ни за что отвечать – все проблемы населения лягут на нас. Мы будем вязнуть в проблемах, а он – набирать очки. Он многое отыграет назад… Договор вроде бы надо подписывать. Но мы можем подписаться под своим приговором».

Егор Гайдар «Гибель империи»

К весне 1991 г. для М. Горбачева становится очевидным, что сохранить империю силой невозможно. Последовавший в марте – июле 1991 года политический поворот – союз с лидерами республик, направленный на радикальную трансформацию государственного устройства СССР, – это наглядно подтверждает. Во время переговоров в Ново-Огареве… Горбачев пошел на ключевую уступку лидерам республик, по существу подводящую черту под историей СССР как единого государства, согласился на идею одноканальной системы налогообложения, при которой Союзные власти оказываются полностью зависимыми от властей республик в ключевом вопросе – финансировании государственных расходов. По сути, это было решение о роспуске империи, дающее надежду на ее трансформацию в мягкую конфедерацию.

Борис Ельцин «Записки президента»

Мы наконец-то стали встречаться неофициально. В этих конфиденциальных встречах иногда принимал участие и Назарбаев. 29 июля 1991 года в Ново-Огареве состоялась встреча, которая носила принципиальный характер. Михаил Горбачев должен был уезжать в отпуск в Форос.

Сразу же после его возвращения из Крыма на 20 августа было назначено подписание нового Союзного договора… Все шло нормально, но, когда коснулись тем совсем конфиденциальных, я вдруг замолчал. «Ты что, Борис?» – удивился Горбачев… Я сказал тогда: «Пойдемте на балкон, мне кажется, что нас подслушивают». Горбачев не слишком твердо ответил: «Да брось ты», – но все-таки пошел за мной… Я стал убеждать президента, что, если он рассчитывает на обновленную федерацию, в нее республики войдут только в том случае, если он сменит хотя бы часть своего самого одиозного окружения. Кто поверит в новый Союзный договор, если председателем КГБ останется Крючков, на совести которого события в Литве? Или министр обороны Язов: разве может быть в новом содружестве такой «ястреб» из старых, отживших уже времен? Меня поддержал Нурсултан Назарбаев, сказал, что надо обязательно сменить министра внутренних дел Пуго и председателя Гостелерадио Кравченко. Потом добавил: «А какой вице-президент из Янаева?!» Михаил Сергеевич сказал: «Крючкова и Пуго мы уберем». Все трое единодушно решили, что после подписания договора необходимо поменять Валентина Павлова, тогдашнего премьер-министра… «Другие кандидатуры вместе обсудим после 20 августа», – закончил Горбачев разговор.