– Почему порнуху? – спросил Демьянов.

– А че ей, соске блудливой, еще смотреть ночью?

– Значит, она Сергушину свидание на воскресенье назначила?

– Да. Фильм в кинотеатре – вечером, я имею в виду – начинается в 21.30, заканчивается в 23.10. Оттуда наверняка планируют пойти к ней на хату.

– А в понедельник у нее уже с депутатом трах? Да, сука еще та. Хотя понедельник ни для нее, ни для ее любовника уже никогда не наступит. Хорошо. И ты поработал на славу. Я доволен. Всеми доволен. Теперь обговорим, как будем действовать завтра.

Через час бандиты разошлись. У Коробко остался ночевать Гусин, за что Степаныч выпросил у Демьяна две тысячи рублей.

Четверг, 21 августа.

В 8.00 Гусин вывел со двора дома Коробко «Ниву» и поехал по городу собирать подельников, заранее обзвонив их всех, кроме Кожанова: его в 8.30 подобрал «Форд» Демьянова. Машины банды подошли к повороту во двор дома 18 по улице Горького в 9.40. Встали у киоска «Роспечати». Окунько пересел в «Форд» – на заднее сиденье, к Кожанову. Демьянов указал на телефон-автомат у аптеки:

– Аппарат телефонный видишь?

– Вижу.

– В киоске купишь карту на несколько звонков, затем пройдешь к телефону и позвонишь по номеру… Это номер приемной депутата Ломакова. Ответить должна Баянова. Представишься инвалидом войны в Афгане. Спросишь, можешь ли ты сегодня, а лучше прямо сейчас попасть на прием к депутату? Послушаешь, что ответит – а ответить она может только отказом, – изобразишь возмущение; скажешь, мол, как воевать, так давай, а как помощь материальную на лечение получить, так никому на хрен не нужен. И повесишь трубку.

– А если Баянова скажет, – приезжайте в любое время?

– Тогда, значит, сегодня их свидание не состоится. Поблагодаришь, ответишь, что приедешь непременно. Будем ждать понедельника. Все понял?

– Да!

– Иди!

Купив талон, Окунько прошел до телефона-автомата. Задержался ненадолго, вернулся через 10 минут, доложил:

– Все ништяк, шеф! Баянова извинялась и сказала, что сегодня господин Ломаков принять меня не сможет, а вот завтра могу приезжать к 11.00. И все вопросы будут решены непременно.

– Ага, добро! Оставайся здесь; как увидишь «Ауди» депутата, позвонишь мне. Мы с Кузнецом встанем за остановкой, в проулке, откуда заезд во двор дома Баяновой виден не будет.

– А че делать потом?

– То, что скажу. Главное – будь постоянно на связи.

– Понял!

– Передай Гусю, чтобы загнал «Ниву» во двор и поставил на стоянку так, чтобы мог выехать на параллельную улицу.

Окунько прошел к «Ниве», и вскоре внедорожник въехал во двор дома 18 по улице Горького. Сам же Окунь присел на невысокий бетонный забор, окружавший поликлинику.

Демьянов посмотрел на часы:

– Через полчаса клиенты отъедут от Думы. Езды сюда минут двадцать. Значит, будут на месте где-то в 11.30. Пока шампанское, конфеты, а возможно, и полноценный обед, душ, шуры-муры, – в постель завалятся не ранее полпервого. Депутат сваливает от любовницы в 16.00, следовательно что? То, что они заканчивают часа в три или в полтретьего. Так, Кожан?

– Да вроде так, – ответил бандит. – А там хрен их знает, чем и сколько они занимаются. Может, Баянова часов до двух массаж депутату делает, чтобы обмылок поднять.

– Все равно в постели.

– Ну не на полу же.

– Вот и я о том же. Значит, можно и со студентом поговорить. Представляю, как «обрадуется» пацан, узнав, что его ненаглядная скромница Катя вовсю наставляет ему рога, собираясь за него замуж.

Голос подал Кузнеченко:

– Не рано? А то ломанется пацан из своего института и прискачет раньше времени. Тогда вся акция полетит к чертям собачьим.

– Ну почему? – ответил Кожанов. – Просто в этом случае мне придется завалить и его. Все одно, разборки будут налицо. Соседи шум услышат, кто-то «Ауди» увидит. А потом все узнают, что студент, заставший невесту в обществе с боссом, грохнул их обоих, а когда понял, что натворил, выбросился в окно.

– Со второго этажа?

– Можно разбиться и с первого. Это смотря как падать.

– Ладно! – решил Демьянов. – Не будем рисковать, подождем, когда любовники войдут в хату, а потом предупредим пацана. Он, тут Кузнец прав, прилетит сюда быстро.

Кожан откинулся на спинку сиденья.

– Как скажешь. Хозяин – барин.

– Ты, Кожан, ступай в подъезд и жди любовников там, – приказал главарь банды. – Вход в хату по моей команде. Телефон переведи на вибровызов. И постарайся не засветиться перед соседями.

– Не беспокойся. Я клиентов у входа на чердак дождусь. Там меня никто не увидит.

– Добро, ступай!

Кожанов из внедорожника вышел и направился через проезд во двор дома Баяновой.

Проводив подельника, Демьянов взглянул на помощника:

– Давай в проулок, Кузнец!

«Форд» развернулся, проехал остановку и свернул направо в проулок, ведущий к строительной площадке, вновь развернулся, встав капотом к улице Горького. Заглушил двигатель. Настало время ожидания. Впрочем, час пролетел быстро.

В 11.27 сотовый телефон Демьянова выдал сигнал вызова.

– Слушаю!

– Это Окунь! Только что депутатская «Ауди» свернула с Горького во двор дома Баяновой.

– Сколько человек в салоне? – спросил Демьянов.

– Я видел двоих – водилу и депутата. Баянова, наверное, на заднем сиденье, ее не заметил. Стекла затонированы наглухо.

– Ясно! Находись на месте, отбой!

Главарь переключился на Ренькова:

– Лысый? «Ауди» Ломакова видишь?

– Въехала во двор. У подъезда встала. Так, вышел депутат, открыл заднюю дверь… галантный, мать его… появилась и Баянова. Депутат что-то говорит водиле. Тот тоже вышел из салона. Разговор закончен, Ломаков и Баянова вошли в подъезд, водила сел в машину – ждать возвращения босса, судя по всему.

– Смотри за водителем «Ауди». Он на вас не обращает внимания?

– Нет! Достал пакет с бутербродами. Решил перекусить. Ему не до нас, да и не до босса.

Демьянов переключился на Кожанова:

– Славик! Клиенты в подъезде!

– В курсе, видел из окна пятого этажа, как подъехала депутатская тачка.

– Где они сейчас?

– Ну, судя по тому, что внизу захлопнулась дверь, вошли в квартиру Баяновой.

– Ты готов?

– Что за вопрос, шеф?

– Жди команды!

Кожанов, отключив телефон, положил его во внутренний карман куртки спортивного костюма, надел перчатки, достал нож, купленный вчера в специализированном охотничьем магазине. Сделав пару взмахов, вложил клинок в чехол, закрепленный на поясе. Присел на корточки. Захотелось курить, но Кожан подавил желание. Сейчас курить не следовало, да и окурок оставлять тоже. Лажи ему не простят, так что лучше потерпеть часок.