Каждый из нас заблуждается, думая, что все остальные придерживаются такого же мнения, что и мы. В действительности мы обращаем мало внимания на других людей. Когда нас спрашивают, как думают другие, у нас нет ответа, поэтому мы идем по пути наименьшего сопротивления: выдаем собственное мнение за всеобщее. Эта поразительная самонадеянность может привести к печальным результатам. Ошибаются маркетологи, продавцы, экономисты, политики, руководители и преподаватели. Мы переоцениваем убедительность и универсальность наших взглядов и в результате неверно оцениваем то, как будут вести себя остальные люди. Не нужно решать за других. Помните, что не все априори разделяют вашу точку зрения. Более того, если человек придерживается другой позиции — это не идиотизм. Возможно, правда за ним.

Признайтесь: а вы поддаетесь на уловки рекламы и маркетинга? Может быть, вы жертва пропаганды? Наверняка вы ответите отрицательно. Или задумайтесь: могут ли вас привести к суицидальным мыслям песни Монеточки и Элджея? «Конечно же, нет! А вот подростков — запросто!» — скажете вы. Мы ведь не будем считать себя глупее других? Не простофили же мы! Но если мы не поддаемся рекламной шумихе или, например, предвыборным обещаниям, то, значит, поддается кто-то другой? Тогда кто же эти люди? Скорее всего, все остальные.

Именно в этом и состоит следующее когнитивное искажение — так называемый эффект третьего лица: любой человек считает, что реклама, пропаганда, внушение, воздействие средств массовой информации или любые другие методы убеждения влияют на большинство людей, но только не на него.

Мы считаем, в частности, что любая «вредная», «нежелательная», «плохая» информация, будь то порнография или деструктивные призывы к антисоциальному поведению, воздействует на нас меньше, чем на всех остальных. Мы уверены, что сами способны противостоять ежедневной бомбардировке сообщениями из интернета, телевизора, радио или любых других СМИ, а вот за остальных не ручаемся. Как будто у нас есть какая-то специальная прививка, которой нет у других. На самом деле это не так, просто мы переоцениваем себя и недооцениваем других.

У меня есть знакомый предприниматель, который всегда говорит о том, что реклама на него не действует: он имеет собственное мнение и повлиять на него никакими способами невозможно. Только при всем том сложно представить другого человека, который был бы так верен любимым маркам. Если одежда — то только LV. Если техника — то только Apple. Если автомобиль — то только Porsche. Конечно, можно предположить, что он действительно самостоятельно сделал выбор в пользу лучших, по его мнению, брендов и это абсолютно искренняя любовь. Но как тогда объяснить, что в продуктовом магазине он выбирает именно те товары, которые активно рекламируются в текущий момент?

Наличие этого эффекта подтверждается и опросом, который я проводил, когда изучал влияние манипуляций на жизнь людей[112]. В ходе исследования я задавал испытуемым несколько вопросов. «Сталкиваетесь ли вы в своей работе с манипуляциями со стороны коллег?» Утвердительно ответили 89 % людей. Второй вопрос: «Считаете ли вы, что люди становятся жертвами манипулятивного воздействия?» 97 % ответили положительно. Но самый интересный третий вопрос: «Вы можете эффективно противодействовать манипуляциям?» На него ответили утвердительно 76 % респондентов! Удивительная иллюзия неуязвимости!

Термин «эффект третьего лица» впервые ввел американский социолог Филлипс Дэвисон в 1983 году[113]. Он провел несколько опросов, в которых участники оценивали степень влияния на себя кампании по выборам губернатора, результатов праймериз, а также воздействие телевизионной рекламы на детей. Во всех случаях испытуемые говорили о том, что на них лично убеждающие и рекламные сообщения не подействовали, а вот на других, конечно, повлияли. Позже этот эффект многократно воспроизводился и перепроверялся с помощью исследований и метаанализов[114].

К сожалению, этим когнитивным искажением страдают многие наши законодатели и политики — или, наоборот, сознательно им пользуются. Вспомните, какое огромное количество ограничительных инициатив (часть из них, к сожалению, была введена) диктовалось такими аргументами, как «Это же разрушит умы наших детей!», «Надо ограничить видеоигры, потому что это пропаганда насилия среди несовершеннолетних!», «Вот они посмотрят на гей-парад, а потом все станут гомосексуалами!», «Если сегодня они будут слушать такую музыку с такими агрессивными текстами, то завтра будут выбрасываться из окон!». И ведь большинство населения восприимчиво к таким аргументам: «Да, на меня это не подействует, а вот на неокрепшие, впечатлительные умы…» Выглядит убедительно. Замечательный повод подвергнуть цензуре информацию — не ради себя, а ради других.

Давайте представим ситуацию: человек в магазине выбирает между двумя гаджетами: А и В. Долго мучаясь, он в итоге определяется с выбором и покупает вариант А. Через какое-то время гаджет ломается. Как вы думаете, будет ли человек оправдывать свой выбор или честно признается «Да, я совершил ошибку, надо было выбирать вариант В!»? Наш жизненный опыт подсказывает, что наиболее вероятно оправдание выбора. Почему же так происходит? Посмотрим на это с точки зрения когнитивных наук.

Искажение в восприятии собственного выбора — когнитивное искажение, в рамках которого мы задним числом приписываем положительные качества предмету, который выбрали, или действию, которое совершили[115]. Другими словами, после того, как выбор сделан, мы готовы защищать его любыми средствами, не обращая внимания на его слабые стороны. Ведь это помогает уменьшить сожаление, если выбор оказался неправильным.