— Я понесу чемодан, — сказал Тимоти, и они вошли внутрь.

С комнатой все тут же уладилось. Хозяин гостиницы был очень рад, что его кузен цел и невредим после ужасной аварии. Но он искренне усомнился, что она самостоятельно преодолела весь путь, — в этой стране женщины вообще редко садятся за руль, а если и садятся, то только под присмотром брата или мужа.

— Какое мужество! Какая смелость! — бормотал он, провожая их до комнаты.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался, вновь показалось солнце и залило светом улицы.

— Может, нам поискать дом сейчас? — предположила Карен.

Тимоти согласно кивнул — ему не терпелось посмотреть незнакомый город. Они снова спустились по лестнице, прошли вдоль садов и узнали дорогу в старую часть города. Здесь были узкие улицы, беленые дома с железными решетками на окнах, крошечные дворики, полные цветов, и небольшие, неожиданно возникающие церквушки. Тут и там виднелись указатели, направляющие к Меските.

— Что такое Мескита?

— Собор. Раньше это была мечеть, самая большая в мире. А когда мавры были повержены, в центре этой мечети христиане построили собор.

Дом Томаса Фереза они нашли довольно легко. Дом был недавно побелен, и цветы в ящиках, вытянувшихся вдоль окон, изумительно смотрелись на фоне свежевыкрашенных стен. Карен шагнула во внутренний дворик и позвала хозяев.

Из дома выбежала девушка.

— Входите! Входите! — радостно отозвалась она, не спрашивая, кто пришел. — Мама на кухне.

Не успели они подойти к двери, как оттуда вышла женщина постарше, с живыми любопытными глазами, ей явно не терпелось узнать, кто они такие.

— Я Карен Бредфорд. Это мой сын Тимоти.

Женщины рассмеялись, пытаясь выговорить странно звучащие имена.

— Вы приехали повидать папу Томаса! Проходите, мы позовем его.

Они проводили Карен в аккуратный маленький домик. Внутри было несколько деревянных, ручной работы предметов обстановки, на полу лежали циновки из тростника.

— Папа Томас удивится, когда увидит вас. Он слышал, вы приехали из Англии.

— Боюсь, компания без него не справится, — сказала Карен.

Испанка пожала плечами:

— То же самое говорил им папа Томас, когда уходил, но он пожилой человек и заслужил свой отдых. Он счастлив здесь со мной, моим мужем и нашими детьми.

Карен казалось: за уходом Томаса стояло нечто большее, чем ей рассказали.

— Как поживает сеньор Касола?

— Хорошо, спасибо.

Внучка Томаса оживленно пританцовывала вокруг стола, глаза ее блестели от любопытства.

— А сеньор Валенти?

— Пилар! — прикрикнула на нее мать, но ей тоже было интересно. — Он еще не женился на сеньорите Консуэле?

— Нет, нет. Еще нет!

Тимоти, вопреки своим ожиданиям, понял почти весь разговор и воспринял идею женитьбы дона Рафаэля на Консуэле резко отрицательно.

— Не думаю, что он вообще хочет жениться, — сказал он по-английски.

Все засмеялись, и в этот момент в комнату вошел Томас Ферез. Он был очень стар, заметила Карен с беспокойством. Его лицо, морщинистое и загоревшее на солнце, стало похоже на грецкий орех. Среди морщин выделялась пара смешливых голубых глаз. Он склонился над рукой Карен и по-стариковски похлопал по плечу Тимоти.

— Я так и думал, что вы приедете. До меня доходили кое-какие слухи… Я слышал, что вы красивы и волосы у вас рыжего цвета.

— Я тоже кое-что слышала о вас. Что апельсины, например, сами падают с деревьев и спешат к вам в коробки!

Старик захохотал во все горло.

— Это правда! Я любил свою работу, — вздохнул он. — Я также слышал, что сеньор Луис вовсе перестал появляться в офисе.

— Он увлекается судоходством, — напомнила Карен.

Но старик покачал головой:

— Именно фрукты — его хлеб с маслом. И так было всегда. Будет лучше, если он продаст свой бизнес, пока ему еще есть что продать!

— Дону Рафаэлю Валенти?

Томас Ферез медленно кивнул:

— Ему. Он хороший человек и привлекательный мужчина. Все так считают.

— И, тем не менее, я пытаюсь вести бизнес. И мне нужна ваша помощь.

Он кивнул, явно не удивившись, что она в одиночку управляется в офисе. Карен решила, что об этом ему тоже рассказали.

— Лимоны! — воскликнул он, и его голубые глаза блеснули. — Я слышал, в Севилье был мороз.

Карен рассказала о том, как они добирались и что натворили морозы.

— Но что еще хуже — мистер Ротенштейн надеется, что я выполню его заказы на поставку лимонов, а лимонов нет. Мороз погубил большую часть урожая.

Томас задумчиво прищелкнул языком.

— В Кордове есть лимоны. Немного, но, думаю, я найду столько, сколько вам требуется. Здесь не заинтересованы в экспорте цитрусовых. Тут строят химические фабрики и есть много других способов заработать на жизнь. Я, Томас Ферез, достану для вас лимоны!

— Я вам очень признательна!

— Почему? Это я должен вас благодарить! Я так скучаю по своим любимым деревьям.

Его дочь принесла немного вина и кока-колы и усадила их за стол.

— Останетесь пообедать с нами? И нам, и отцу будет очень приятно!

Карен согласилась: ей очень хотелось выяснить, почему папа Томас оставил любимую работу. Тимоти тоже кивнул: он давно не пил кока-колу и намеревался сделать это сейчас.

На следующий день Карен проснулась в несусветную рань: заказать завтрак в номер — слишком рано, снова заснуть — слишком поздно. Она легла на спину и предалась непозволительной роскоши — абсолютному безделью. Когда она снова проснулась, дождь уже прекратился, и слабый солнечный свет пробивался сквозь тяжелые серые тучи, которые предвещали новые дожди.

Одевшись, Карен и Тимоти отправились в городские сады и затем, следуя указателям, очутились в Меските. Создатель храма — араб, потерявший в Дамаске всю свою семью, — хотел построить самую красивую мечеть в мире и преуспел в своем намерении! Мечеть по площади не уступала собору Святого Петра в Риме. Анфилада колонн с низкими арками, раскрашенными в белые и красные полосы, производила потрясающее впечатление. Колонны привозили из разрушенных храмов всего мира: из римских зданий, из городов юга Испании. Христиане, когда настало их время, снесли часовню и в центре мечети возвели собственный собор в готическом стиле, что вызвало неописуемую ярость тогдашнего короля Испании и разочарование большинства прихожан.

Затем Карен и Тимоти отправились в апельсиновый сад. Когда-то сад не был огорожен стеной, и летом со стороны улицы открывался чудесный вид на знаменитые деревья — островок прохлады под палящим солнцем. Но сейчас было довольно прохладно, несмотря на проглядывающее сквозь облака солнышко.