Причин, почему управление Боснией доверили именно Венгрии (чем заложили фундамент катастрофы уже с самого начала) было несколько. В-первых – чтобы Венгрия хотя бы немного больше тратила на общеимперские нужны: согласно договоренностям, Венгрия вносила на общие нужды чуть больше трети от необходимого: каждые десять лет сумма пересматриваась, что неизменно приводило к множеству конфликтов и интриг. Во-вторых – национализму Венгрии Вена систематически противопоставляла национализм других народов, прежде всего славянских – а ведь Хорватия имела не меньше прав на Боснию. В третьих – аграрной Боснией проще было бы управлять выходцам из аграрной Венгрии. В четвертых – надо быо чем-то занять многочисленную венгерскую элиту. Насильственное обучение других народов своему языку – тоже подходило.

Разделяй и властвуй.

Тем не менее – вряд ли Франц-Иосиф мог представить себе, насколько далеко все это может зайти…

Венгерские элиты – прямо бойкотировали любые планы развития Боснии, если они противоречили иньересам венгерских элит. А они противоречили во всем – венгры и боснийцы были конкурентами на рынках зерна и мяса. 95% населении Боснии были крестьянами. Единственное промышленное предприятие – металлургический завод в Варесе – закрылся. На всю провинцию была одна узкоколейная железная дорога и венгры саботировали строительство новых, так как эт увеличило бы конкурентоспособность местного зерна и облегчило его выход на внешние рынки. Но негативнее всего венгры относились к любым предложениям по земельной реформе – даже просто к предложению разрешить куплю-продажу земли не дворянам. Имея свои огромные поместья, и в большинстве своем не выдерживая конкуренции с русским, немецким, а теперь и американским зерном – в купле-продаже земли они видели свою гибель как правящего класса.

В 1904 году Сербия отказалась продлить выгодное для Австрии торговое соглашение (подписав его с Болгарией) и демонстративно разместила крупный заказ на артиллерийские орудия не на Шкоде, а у французов, на Шнейдер-Крезо. В ответ – Австро-Венгрия заявила, что сербское мясо не соответствует санитарным нормам, и ввело таможенный запрет на его поставки (с тех пор в Сербии начало быстро развиваться консервирование мяса по американскому образцу). Императорское правительство предположило, что через несколько месяцев Сербия встанет на колени. Тем не менее, прошло больше года, но Сербия была занята поиском новых рынков, и вставать на колени не собиралась. Новый министр иностранных дел Эренталь предложил прекратить таможенную войну, так как она потеряла всякий смысл, но наткнулся на жесткое противодействие венгров, чьи фермеры привыкли беспрепятственно повышать цена на свою свинину в условиях «импортозамещения».

В 1908 году Австро-Венгрии удалось обманом получить у России согласие на аннексию Боснии и Герцеговины, пообещав взамен согласие по Проливам, которое ничего не стоило, так как Англия была по-прежнему против. Создалась патовая ситуация – Россия решала вопрос войны и мира. Ситуацию «спасла» Германия, обратившись к России с ультиматумом: или Россия ясно и недвусмысленно подтверждает свое согласие на аннексию Боснии и Герцеговины (не получая взамен ничего), или – война. Столыпин, справедливо полагая, что Россия еще одной войны не выдержит – уговорил Николая II согласиться.

Тем не менее, наиболее дальновидные политики и дипломаты поняли, какую мину они подложили под будущее Балкан и всей Европы. Ни Россия – больше не пошла бы ни на какие уступки, даже разумные. Ни у Австро-Венгрии больше не оставалось никаких рычагов для давления на Сербию, кроме военных.

Если я в чем-то и убедился за прошлый день, так это в том, что Россия и Сербия очень похожи. Думаете, у нас такого начальства нет? Такое и есть.

От плана ни шагу. Каждый день докладывать.

Козел…

План я составил – перед тем как идти отдыхать. План очень простой – нужно встретиться и поговорить с тремя людьми. Самим Лазарем Михаличем. Его футбольным агентом или адвокатом или кто там у футболистов бывает. И тренером команды. Как только удастся поговорить с ними со всеми – можно будет хотя бы примерно прикидывать – был футбольный конфликт, способный привести к убийству или нет?

В то, что Аню убил Лазарь Михалич – я не верил изначально. Конечно, всякое может быть, но я еще до разговора, по распечаткам видел – вряд ли он. Тем более оперативная группа явно проверила его алиби – а у него оно было. Если бы там было хоть что-то, хоть какая-то зацепка…

Но Лазарь мог знать намного больше, чем он говорил…

Лука с гордым видом тоже расписался в плане и отнес в канцелярию министра. С этим мы покончили с работой на сегодня, и вышли из здания, видевшего много хорошего и еще больше плохого – в теплый белградский вечер.

– По домам – спросил я – или перекусим?

Взяли по плескавице. Плескавица на самом деле это обычная наша котлета. Только больше размером, одной можно наесться. Саму плескавицу подают или на тарелке, или завернутой в некое подобие шаурмы, к ней может быть любой гарнир. Вообще, еда в Сербии и России имеет много общего. Причина – и то, что мы славяне, и то, что мы заимствовали многое с юга. Тут правда выбор богаче намного – у нас, например, кроме свинины, говядины и курятины практически мяса и нет, а тут еще много какое есть – козье, овечье. Страна аграрная, все свежее.

– Женат? – спросил я, откусывая от плескавицы

– А… нет.

– Так вот почему ты ее осуждаешь.

– Кого?

– Аню.

– С чего вы взяли?

– С того что я это вижу.

Лука оставил в покое свою порцию

– А что, это нормально? Идти, трахаться со всякими…

– Лука…

…

– Каким бы человек не был, он не заслуживает смерти.

– Такие как она…

– Ей было всего семнадцать лет. И запомни одну вещь, важную. Если ты хочешь стать хорошим оперативником – ты не должен судить. Судить – это дело суда. Твое дело расследовать. Не суди, да не судим будешь. Твое дело – узнать, как все было. И всё.

Лука подумал. Потом сказал

– Не могу.

– Тогда не станешь хорошим опером.

– Не могу, понимаете. Меня… тошнит от этого. Что ей было нужно? Такая молодая, такая красивая. Парень – о каком мечтает каждая девчонка в Белграде.

– Не пытайся понять женщин. Все равно не выйдет.

– Да но… что-то надо делать. Этот вертеп… набережная…

– Послушай, Лука. Вот тебе задачка для ума – ее последний раз видели в ночь на десятое на этой барже. При этом – видели с одним албанцем, не с несколькими. Допустим, она переспала с ним. А кто были еще двое?

– Его дружки.

– Откуда они? Про них никто не говорил. А где она пропадала весь день десятого и в ночь на одиннадцатое?