На террасе появились двое… ага, вот похоже и конвой сорок сабель по мою душу. Это шутка, не принимайте всерьез.

Двое из ларца, одинаковых с лица. Служба безопасности посольства, или Газпрома, или Роснефти или еще какая там у них крыша. Здесь полно таких… слово и дело государево. Здесь их не прессуют, как в Англии или Германии, потому они расслабились. Оборзели.

Подошли, один встал подальше, другой сел за стол без спроса. Я посмотрел на него, и продолжил пить кофе.

А он что думал, я спрошу, кто он, что ему надо? Нет, не спрошу. Никогда не начинайте разговор первыми. Не подставляйтсь.

Наконец этот не выдержал

– Господин Панин?

– Нет.

Тот натуральным образом обалдел

– Как – нет?

– Каком кверху.

Вот и понимай как хочешь. Не надо задавать вопросы и не надо давать ответы, которые от тебя ожидают, даже самые простые.

Он решил выкрутиться

– Можно ваши документы?

– Нельзя.

И опять – понимай, как хочешь. В Москве они не церемонились бы. Но тут не Москва. И у некоторых людей есть дурацкая привычка носить ствол.

Законный.

А вы думаете, почему в России не разрешают? А вот, поэтому.

Этот орел переглянулся с напарником, сбросил тон

– Александр Никитич, мы бы просили проехать с нами. С вами хотят переговорить.

Я поставил чашку на стол

– Кто хочет?

– Секретарь посольства.

– Если хочет, пусть приезжает и говорит, а не посылает всяких. Я гражданин Сербии, в посольство не поеду.

…

– Что-то не ясно?

– Александр Никитич, сказали, очень надо переговорить.

– Кому – надо? Это вам надо? Тогда кому надо переговорить, пусть приезжает и говорит. Мне это совершенно ни к чему.

…

– Ну? Что – тормозим? Чешите – отсюда. На легком катере к едрене матери. Я, между прочим, при исполнении. Законопатят вас при попытке вербовки – и больше вы, если и выедете куда-то отдыхать, так только в Абхазию.

…

– А чего? Курица не птица, Абхазия не заграница. Так?

Эти двое поняли, что разговора не получится и надо сматывать удочки. Один попытался оставить за собой последнее слово

– Зря вы так, Александр Никитич

– Зря твои мама с папой познакомились. Давай… дуй отсюда.

Вот так вот. Зачем я так? А затем что мышей не ловят. Одни провалы и у них и теперь видно почему. Дети и внуки Дзержинского мало того что засранцы, так еще и непрофессионалы…

…

Ну и… когда я говорил, что жду кое-кого, я не врал. Я думаю, вы уже догадались, кого именно я жду, верно?

Василий Никич появился после того, как эти двое ушли, телохранители остались на входе, он подошел и сел. Здесь, в белградской кафане – он вдруг начал выглядеть совсем по-другому. Измотанный жизнью больной старик…

С собой на тот свет – ничего не возьмешь…

– Кто были те, кто сейчас с вами разговаривал? – спросил он

– Из посольства – не стал конкретизировать я

– И что вы им сказали?

– Послал подальше.

Подошел официант. Василий Никич попросил принести воду. Просто холодную воду

– Не могу пить кофе – сказал он – врач не дозволяет

Понятно, годы…

– Вы читали дело?

Я кивнул

– Читал

– И что скажете?

– Скажу, что зря вы добились того что меня попросили заняться этим делом.

– Я скоро умру…

…

– И я не хочу встретить… на том свете Аню и сказать ей, что я не знаю, кто ее убил.

Как там… ты, конечно же, сразу в рай. А я – не думаю, что тоже…

– Дело расследовано… – я подумал, какими словами это облечь – не полностью. Односторонне.

– Ты про то, что ее изнасиловали?

…

– Думаешь, я этого не знаю.

– Это не единственная версия.

…

– Вы знаете что-то про футбол? Можете мне рассказать?

– Что ты хочешь знать?

– Для начала – кто собственник Партизана.

– А то ты не знаешь. Спортивная ассоциация Партизан2.

– А кто собственник Спортивной ассоциации Партизан?

– А тебе это зачем?

– У меня есть предположения, что это может быть связано с Лазарем Михаличем.

– С Лазарем? А он причем?

– Вы следите за футбольными новостями? Парень за полсезона превратился в спортивную надежду Сербии. До этого сезона он стоил хорошо, если сто тысяч евро, сейчас – не менее пяти миллионов. Убийство может быть либо предупреждением, либо наказанием.

– Из-за денег?

– Возможно. Но не обязательно.

Василий задумался – над стаканом с водой. Потом отхлебнул и сказал

– Ты знаешь, у хорватов был такой президент Туджман

– Знаю.

– Он сказал – хорватам нужна партия, а не партии.

Ну, да. До сих пор икается. Кстати, одним из неофициальных условий принятия Хорватии в ЕС – было вымарывание из исторической памяти всего, что было связано с Туджманом. Он дал Хорватии независимость. Но вступив в ЕС – хорваты переименовали обратно все улицы, которые он переименовал, снесли все памятники, которые он поставил, любое чествование Туджмана запрещено. О нем не вспоминают, как о перенесенном в юности триппере.

…

– Слобо3 разрешил партии и, наверное, зря. Хотя бы, потому что у нас есть только одна партия в головах. А все остальное так… слова… слова.

…

– Когда Слобо скинули, одним из неофициальных условий примирения с Западом было недопущение к власти социалистов. Были созданы новые партии – но во главе их были или военные, или люди из госбезопасности или бывшие социалисты.

Интересно, а почему я не удивлен, а?

Вот когда ЕС или США выставляют такие требования – они о чем думают? Кто – может заменить у власти бывшую партию власти? В их понимании – народ должен выдвинуть новых политиков… каких-нибудь бывших журналистов, бизнесменов, а то и не приведи Бог, неудавшихся художников.