Вот это был бы клёвый эксперимент. Ну, не для мэра, понятное дело; но для Кик – просто замечательный.

– Да, всего хорошего, – отрезала бабушка и добавила низким грудным голосом: – И пусть сам нечистый потеряет вас из виду.

Мэр потряс головой. Перевёл глаза на дядю Фрипорта – который перевёл глаза на свисавшие ветки деревьев – и снова на бабушку Миссури – которая смотрела на него в упор. Из её слов он не понял ничегошеньки. Кик даже немного посочувствовала ему. Половину из того, что говорила её бабушка, она и сама не понимала.

– Я вам это припомню! – заявил Бёрр, развернулся на каблуках своих блестящих туфель и затопал по тропинке к машинам, не обращая внимания на рой мошкары вокруг его розоватой проплешины. Бабушка Миссури испустила возглас отвращения, обычно приберегаемый для тех, кто звонил во время обеда. Затем протопала в дом и с грохотом захлопнула за собой дверь.

Девочки вздрогнули. Фиггис нырнул поглубже в трясину.

– Никогда не видела мэра таким злым, – шепнула сестре Каролина, наблюдая за тем, как мэр топчется вокруг лимузина. Тот забрался на водительское сиденье и хлопнул дверцей. Длинный чёрный автомобиль подался назад и затем рванул вперёд, поднимая клубы пыли и пуская фонтаны гальки из-под колёс.

– А чего он так разозлился, что бабушка не хочет вмешиваться? – спросила Кик.

Видимо, дядя Фрипорт и сам думал над этим.

– Вероятно, пришёл к ней с просьбой, а она отказала. Они никогда не ладили. Бёрр считает, что она берёт с людей деньги и сообщает им ровно то, что они хотят услышать.

– А чего злиться-то? – спросила Каролина.

– Политики вообще не выносят конкуренции.

– Чего? – хором переспросили девочки.

– Ничего. Неважно. Давайте вот что: Каролина, ты иди к бабуле поздоровайся.

Каролина сжала губы в ниточку. Очевидно, идти ей туда совсем не хотелось: в гневе бабушка становилась невыносима; однако Каролина твёрдо направилась к дому, словно иного выбора у неё не было.

Почему взрослые так уверены, что кого-то о чём-то попросить – это не то же самое, что кому-то что-то приказать? Состав, может, и разный, но ведь результат – одинаковый.

«Надо бы записать», – подумала Кик.

– А ты, – сказал дядя Фрипорт, поворачиваясь к племяннице, – поможешь мне с продуктами, ладно?

Та кивнула и поплелась за ним к «Флабберу». Дядя достал из багажника два коричневых бумажных пакета с овощами и замороженными вафлями. Правда, в багажнике они успели превратиться в замоченные.

Пришлось подождать, пока дядя соберёт помидорки, которые разбежались из пакета по всему багажнику. Мэр уже уехал, и у Кик появилось время подумать; однако всё, о чём она могла думать, были Дженна Джейн, Проклятие и то светящееся зелёное пятно.

– Дядя Фрипорт?

Дядя не ответил, но по наклону головы Кик поняла, что он слушает.

– Что вам известно о Проклятии?

Дядя выпрямился с полными пригоршнями помидорок.

– Каждое столетие…

– Это всё я знаю. – Кик заколебалась, сама не веря, что собирается задать следующий вопрос. – А вы в него верите?

– Ну, вроде того. – Дядя ссыпал помидорки в пакет. – Раньше считалось, что Земля плоская. Что всё точно известно. Пока не появился кто-то…

– Пифагор, ну и некоторые другие философы.

– Пока не появился кто-то и не доказал, что все ошибаются. Сегодня мы тоже считаем, что нам всё точно известно, но я с этим не согласен. Не то чтобы я прямо верю в проклятия, но я верю, что люди могут стать чудовищами и ужасно досаждать другим. Иногда даже такими способами, которые включают зелёные светящиеся вещества, вроде тех, что мы видели на болоте. Примерно понятно?

Племянница кивнула.

– В любом случае, – добавил дядя, нагружаясь пакетами, – верим мы в Проклятие или нет – совершенно неважно. Остальные в него верят, а значит, скорее готовы списать всё на мистику, чем признать, что творится что-то гораздо более материальное – и возможно, более опасное.

– То есть, вы не верите в проклятия, но верите, что что-то такое творится?

Дядя так долго тянул с ответом и в таком напряжённом молчании, что Кик уже решила: сейчас велит ей замолчать и жди потом другого случая.

– Что-то в нашем городке точно творится, – проговорил он наконец. – И что бы это ни было, я хочу, чтобы вы с Каролиной держались от этого подальше.

Внутри у Кик всё заиграло. Дядя Фрипорт тоже понимал, что эти толки насчёт Проклятия – чушь! Она не единственная, кто так считает!

Дядя сурово взглянул на неё.

– Я не шучу. Ты меня поняла?

– Да, – ответила Кик, потому что она поняла. А ещё она поняла, что по части Дженны Джейн это ей не поможет. Никак.

«Пора проявить изобретательность», – решила Кик.

Однако даже к вечеру никакого плана у Кик не сложилось. Она лежала под одеялом и злилась. Чем больше она думала о том, как ей нужна хорошая идея, тем упорнее мозг отказывался сотрудничать.

Хм-м-м. Стоит ли записать это в блокнот? Непонятно. Кик всё-таки записала:

Кик нахмурилась. М-да, кажется, гипотеза вполне подтверждается наблюдениями. Не переставая хмуриться, она отбросила одеяло с ног и прижалась к окну. В лунном свете упавшие деревья приобрели чёткий контур, а поверхность воды серебрилась. Всё выглядело ровно так, как положено.

Кик прижалась щекой к стеклу, стараясь разглядеть конец извилистой тропки, где начиналась дорога. Бесполезно: далеко.

Она никак не могла выкинуть из головы то светящееся пятно.

Оно попалось не то чтобы уж слишком далеко. До него минуты две ходьбы, наверное.

«Если оно ещё там», – подумала Кик и краем футболки попыталась стереть со стекла отпечаток щеки.

Внизу в окнах кухни погасли огни. Бабушка Миссури отправлялась спать, и Кик внезапно ощутила покалывание в пальцах. Она тщательней налегла на протирание стекла. Иногда покалывание в пальцах означало, что они устали. Но в большинстве случаев оно означало, что Кик пришла в голову идея.

Хорошая идея.

«Надо пойти разыскать то пятно». Кик внимательно посмотрела на своё отражение в чистом стекле и подумала, что это одна из лучших её идей.

Даже если одна из самых страшных.

Это ведь значит выйти наружу в темноту. На болото. Кик слегка приподняла окно, затем открыла повыше. В щель ворвались звуки болота и его запахи: всплеск, гниль, шорох Фиггиса.