Адрианна царственно кивнула и вернулась обратно в карету. Подошел Краус:

– Лер Велиостро, вы что, закопали налетчиков?

Похоже, раз я мужчина, то меня принимают за главного. И отвечать за все тоже мне.

– Да, я прибрал тут.

– Вы сожгли их? Возможно, вы не в курсе, но сейчас мы сжигаем тела полностью. У нас тоже случаются раз-упокоения. Хоть и не соседствуем с областью Фон-Диеш. По приказу Совета все трупы подлежат сожжению.

– Прошу прощения, мы не знали.

– Я понимаю. Вы из Тазама?

– Да, мы беженцы.

– Хорошо, я не буду более вас расспрашивать. Насчет налетчиков не переживайте. Я оставлю пару бойцов, чтобы они сожгли тела. Лер Велиостро, что намереваетесь делать с добычей? Хочу заметить, что до вашего подхода мы успели убрать двоих как минимум.

– За этих двоих возьмите свою долю. Я думаю, мы с Эвой оставим продажу коней и оружия на ваше усмотрение. Раз уж мы у вас задержимся. Вас устроит десятая часть за посредничество?

– Устроит.

– Вот еще. Я нашел документы у одного из них. Думаю, вы быстрее разберетесь, – вспомнил я.

– Спасибо. Я передам госпоже.

Как только все птичники очухались, мы тронули в путь. Краус Виншабано ехал рядом с нами и рассказывал о ситуации в области. Дела у Лаваскнехтов шли не очень. Отец и брат Адрианны – глава рода и главный наследник – собрали свою дружину и двинули на войну. Как и повелел Совет. Забрали с собой шестерых придворных магов и пятерых молодых учеников-одаренных, кои, так же как у нас. подлежали обязательному призыву. В результате на плечи девушки легло тяжкое бремя. С другими родственниками Лаваскнехты были не в ладах, хотя это обычная история для Владеющих. И, что самое скверное, отношения с баронами соседних областей напоминали связь хищников и жертвы. Другие владетели каким-то образом придержали нескольких магов у себя, да и дружинников много на фронт не отправляли. Лаваскнехты послали на войну почти всех своих воинов. Вот и получилось, что Шунс сейчас крайне уязвимая и лакомая цель для соседей.

– Ну и дурак ваш правитель, – хмыкнула Эва. – Зачем сам поперся? Сынка бы отправил с парой магов и всего делов.

– Лер Рональд Лаваскнехт не из тех, кто отсиживается за спинами союзников. Он благородных кровей и…

– Бла-бла-бла, – перебила ведьма. – Я удивлена, как он с такими правилами дожил до умеренного возраста. В высшей среде выживают только крысы и подхалимы. То, что соседи подомнут вас под себя – только вопрос времени.

Краус побагровел:

– Лер Невенхнауэр, попрошу вас не оскорблять моего сюзерена. Только из уважения к вашей помощи в сражении я пропущу эти слова мимо ушей.

– Мне твое уважение даром не сдалось, смерд.

– Ваше право.

Мужчина возмущенно тронул скакуна и отъехал подальше от нас с ведьмой.

– Не стоит ссориться на пустом месте, – заметил я.

– Плевать.

– Подумай о деньгах. Он будет заниматься продажей наших трофеев. И вполне может отдать нам заниженную сумму.

– Хрен с ним.

– Для тебя нет ничего святого. Я думал, хоть деньги ты уважаешь?

– Уважаю. Но унижаться ради жалкого железа не намерена. Пусть скажет спасибо, что я заодно и их не спалила.

– Ты говорила, что тебя упекли в монастырь против твоей воли? Наверняка из-за твоего нрава?

– Ты прав. Только зачем спрашиваешь, если и так знаешь? Тебе ведь все обо мне поведали?

– Ты не забыла, что я играю роль? Я сейчас никакой не Недремлющий. Притворись, что я не в курсе.

– Обычная история. Не уступила дорогу одному отпрыску Владеющего. Он повелел охране наказать меня. Первому уроду я воткнула кинжал в печень, и тот быстро откинулся. Однако мажорчик не захотел вершить суд на месте. Затребовал для меня публичную казнь. Он просто не понял, что я одаренная. Идиот. В Тазаме, как и в Бессадоре, одаренных не казнят. Меня отправили в монастырь блаженного Аустофиса в Клевене. Приходилось полдня слушать скучнейшие проповеди и ходить на службы. Другие полдня – работать Собирающей, заряжать накопители до изнеможения. Я была совершенно беспомощна. Не знала ни одной формы. Ты не представляешь, как я теперь себя чувствую. Иногда я думаю, что все мучения в пыточной комнате стоили того. Сейчас у меня есть сила. Есть знания. Есть уверенность. Есть власть. Я могу убить, кого захочу. Мне не надо прятаться, убегать, раздвигать ноги за краюху хлеба, – Эва несколько раз сжала и разжала кулак. – Это замечательное чувство. Я не жалею, что была Черной ведьмой. Им больше не отнять у меня ничего, кроме моей жизни.

– Здорово. Я тоже хочу сильных чувств, как у тебя. Хотя бы злость или ненависть. Мне кажется, твоя жизнь такая яркая, насыщенная!

– Ах-ах-ах! Куда уж насыщенней! Так вот в чем твоя проблема? Я думала, ты просто прикидываешься тугодумом. Понятно, почему тебе неведом страх смерти… Ты ведь не любил никогда, верно? – спросила Ли о своем.

– Почему? Я люблю родителей, сестер и брата.

– Я не о том. Было ли с тобой такое, что все твои мысли вились вокруг одной девушки? Тебя тянуло на подвиги ради нее? И мир казался тебе прекрасным только потому, что она рядом?

Я немного подумал.

– Вроде нет.

– Это ужасно! – воскликнула добрая Ли. – Ты никогда не влюблялся? Как же ты живешь с этим? Твоя жизнь так сера и скучна!

– Все так плохо?

– Не переживай. Я помогу тебе! Я научу тебя любить и мечтать. Ну… попытаюсь.

– Спасибо, Ли! Было бы здорово. Как ты думаешь, я смогу влюбиться в леди Адрианну?

– Селин!!!

– Что?!

– Дурак.

Родовое гнездо Лаваскнехтов смотрелось превосходно. Замок выглядел аккуратным, полным жизни и достоинства. Стена не заросла, крыши и окна все целые, мусора не заметно. Сразу видно, что за ним следят, ремонтируют и убирают внутри. По размерам он сильно уступал Черному замку. Крепостная стена ниже, внутри намного меньше строений. Рва нет, но крепость выстроили на холме, поэтому забраться наверх через преграду будет непростой задачей для неприятеля. На воротах висел местный герб, что мы видели ранее: белая птица на синем фоне. В стороне раскинулась крупная деревня. Почти город. Насколько мы слышали, столица области находится в пяти теллах езды. Лер Адрианна как раз и возвращалась оттуда с визитом, когда на них напали.

Повозка баронессы остановилась возле донжона. Весь путь мы следовали позади. Сейчас же я приблизился, чтобы рассмотреть небольшие статуи, стоящие по бортикам главного здания. Полузабытые правила этикета спустили меня с Пылинки и повели прямо к карете. Дверца распахнулась, и я вытянул руку, слегка склонив голову.