— У пустоты не просят помощи, девочка. — Мой невидимый собеседник будто подошел ближе, потому что голос стал более отчетливым. — Но ты зовешь меня, и я приду.

Тень дунула — и свечи разом погасли. Я вскрикнула и открыла глаза. За окном было светло. В комнате пахло розами — Пьер ночью перенес кастрюлю на наш столик. И мне предстояло самое страшное — суд над Анри.

— Что значит, я не пойду? — Филипп кричал так, что хотелось заткнуть уши.

— Прости, малец. — Пьер развел руками. — Понимаешь ли, все дело в том, что у меня вышло добыть только один пропуск, и я беру с собой Полину.

— Почему? Пусть Полли остается дома, а я…

— Я не останусь, — тут же перебила его. — А вот тебе действительно лучше ждать нас здесь.

— Ты думаешь, после того, что я видел на площади, меня еще можно чем-то испугать? — Филипп прищурился и стал так похож на отца, что я едва не осенила себя защитным знамением.

— Нельзя, — согласилась с ним. — Но пропуск все равно один. Поэтому и выбора нет.

Пока наш спор не вышел на следующий уровень, быстро схватила накидку, обулась и поспешила за Пьером. Наш приятель тоже преобразился. На нем была кипенно-белая сорочка с воротником-стойкой, черный сюртук с тремя блестящими пуговицами и такие же черные штаны. А туфли блестели так, что, казалось, в них можно глядеться. Волосы, до этого буйно торчащие во все стороны, сейчас были тщательно зачесаны на пробор. Настоящий защитник.

Фил все еще пытался спорить, когда мы выскочили за дверь и помчались на улицу. Мои аргументы иссякли, а вот его, похоже, нет. Шли быстро — Пьер не позаботился об экипаже, а здание суда находилось далеко, но мне было все равно. Я готова была идти, куда угодно.

— Фух, — вытер Пьер вспотевший лоб, — оторвались. Я думал, мелкий не сдастся.

— Я тоже, — призналась искренне. — Остановить Филиппа сложно.

— Особенно учитывая, что перед нами — неинициированный темный маг. Ему надо учиться, и чем скорее, тем лучше. Пройти посвящение. А пока что он нахально питается нашей магией.

— Что? — Даже глаза округлились от такого заявления.

— А ты не чувствуешь? Своих сил у мальчишки мало, а эмоций — крайне много. Тьма частенько питается за счет света, когда нет других источников. Но ты не беспокойся, это пока что безобидно. Я, конечно, мог достать еще один пропуск, только вряд ли вид измученного брата его порадует. Как бы не сорвался. Глупый мальчик и так прошел по границе смерти. На его магии до сих пор отпечаток гибели. Он со временем растает, но пока его лучше не тревожить.

— Откуда ты это видишь? — спросила тихо.

— Секрет. — Пьер улыбнулся во все тридцать два зуба. — Главное, сама в обморок не ухни, я не смогу тебе помочь.

— Не ухну, — ответила уверенно.

— Вот и умница. Мы пришли.

Здание суда напоминало крепость — огромное, с маленькими бойницами окон и внушительным количеством стражи у входа. Вот сюда мы бы с Пьером точно не проникли тайком. Вдруг стало страшно. Так страшно, что захотелось сбежать, но надо было идти вперед. Пьер предъявил наши пропуски, лязгнула решетка — и мы очутились в узеньком коридорчике. После человеческой проверки нас ждала магическая. Поблескивали кристаллы, проверяя, нет ли при нас запрещенных магических предметов. Ничего не было, поэтому мы без вопросов прошли в большой зал, полный искусственного света. В центре была круглая площадка, с одной стороны которой располагалась клеть, с другой — высокая трибуна судей.

От площадки вверх уходили ряды скамеек. Правая часть была отведена для свидетелей, левая

— для зевак. Я спустилась ниже, села так, чтобы хорошо было видно заключенного. Рядом с клетью по обе стороны стояли две тумбы — для защитника и обвинения, которое должен был вести сам главный дознаватель. Я помнила ледяной взгляд этого человека. Страшный взгляд, вскрывающий душу ножом.

— Держись, Полли, и не выдай себя, — шепнул мне Пьер, а сам спустился ниже, на площадку. Открылась противоположная дверь. А вот и обвинитель пожаловал. Герцог Дареаль, обличенный особой милостью магистрата, был в коричневой мантии. На груди на золотой цепи поблескивал золотой знак, подтверждающий его право вести дознание от имени магистрата — ястреб, распростерший крылья в полете, на тройном круге. Я вглядывалась в суровое лицо с ужасом. Меня пугал этот человек с той самой первой встречи в коллеже.

Дареаль тоже занял отведенную ему тумбу. Загудели трубы, и из боковой двери двинулась процессия. Впереди — стража, за ними — судья Вайхес в алой мантии, следом — еще двое судей в синих мантиях, помощники верховного судьи. И снова стража, чтобы никто не напал со спины. Судьи расселись на свои места на возвышении.

— Внимание! — проговорил один из помощников, открывая кожаную папку. — Слушается дело Анри, графа Вейрана, который обвиняется в убийстве светлейшего магистра Таймуса.

Обвинение представляет главный дознаватель магистрата Этьен Дареаль. Защиту представляет вольнонаемный законник Пьер Лафир. Верховный судья — Гастон Вайхес, судьи

— Жерар Клио и Антуан Фаррон. Ввести обвиняемого.

Сердце забилось быстро-быстро. Я едва усидела на месте. А дверь, противоположная той, в которую вошли судьи, распахнулась настежь. Снова ряд охраны, а за ними… Я едва сдержала крик. От человека, которого я любила, осталась тень. Анри шел, низко опустив голову. Его руки были скованны такими тяжелыми кандалами, будто он мог их сломать. Из одежды была серая роба, босые ноги ступали по полу. Руки покрывали едва зажившие раны.

Но когда он поднял голову, я поняла — сломать Анри им не удалось. Он смотрел на судей с такой ненавистью, которую не смогли загасить ни допросы, ни пытки. Скрипнула, открываясь, дверца клети, и Анри толкнули внутрь, запирая следом. Стража замерла по обеим сторонам клетки.

— Анри, граф Вейран, — заговорил Вайхес, — перед началом слушания я должен спросить вас: признаете ли вы себя виновным в убийстве светлейшего магистра Таймуса?

— Нет, не признаю, — раздался громкий, четкий ответ.

Судьи переглянулись.

— Что ж, тогда слово обвинению, — проговорил Вайхес. — Герцог Дареаль, прошу вас.

— В одиннадцатый день сего месяца, — прочел герцог, — магистр Таймус был найден мертвым в башне света, в своем кабинете. При нем находился гвардеец Анри Вейран. В кабинете магистра Таймуса были найдены остаточные следы светлых заклинаний, принадлежащих Анри Вейрану. Сам он был задержан на месте преступления. При этом свою вину отрицал, но утверждал, что в кабинет никто не входил и не выходил. Обвинение призывает признать Анри Вейрана виновным в совершенном преступлении и готово представить необходимые доказательства.

— Начинайте допрос обвиняемого, — махнул рукой верховный судья.

Я не сводила глаз с Анри. Хотелось быть там, рядом с ним. Чтобы знал, что не предала, не отказалась и никогда не поверю в его вину. Но мне оставалось только наблюдать издалека и верить, что у нас есть хотя бы мизерный шанс его спасти.