Мы вправе удивиться, читая эти слова: «Я медлителен в работе». Ритм, в котором Роден творил, на самом деле был экстраординарным. Он сам отмечал, что его руки работают с «поразительной скоростью». Скульптуры из гипса, терракоты, бронзы, мрамора и бесчисленные эскизы, заполнившие его музей на улице Варенн, а также музей в Медоне и залы других музеев, не говоря уже обо всех тех работах, которые были разбиты им самим или в ходе нескончаемых переездов, и потерянных или неучтенных, — всё это свидетельствует о поразительной скорости, с которой он творил.

Тем не менее в некоторых случаях Роден и вправду работал медленно. Так, заказанные ему памятники он многократно переделывал, так что практически никогда не укладывался в отпущенные сроки. И это несмотря на его активность, физическую силу и рвение в работе, которая была целью и смыслом его существования.

По мере того как он старел, добившись славы и богатства, он окружал себя помощниками. Наиболее достойные из них стали лучшими скульпторами своего времени: Помпон, Майоль, Бурдель, Деспио, Аллу, Дежан и особенно Люсьен Шнегг, который постоянно помогал Родену, был ему предан до такой степени, что забывал о собственном творчестве.

Роден уделял большое внимание своим работам в глине, заботливо прикрывал их влажными тряпками, чтобы они сохраняли мягкость и податливость при дальнейшей отделке. Долгое время Роза готовила для него глину, следила за тем, чтобы тряпки, укрывающие скульптуры, оставались влажными и глина не пересыхала. А когда Роден уезжал куда-нибудь, то в каждом письме напоминал ей об этом.

Он никогда не мог изваять фигуру в одежде, предварительно не создав ее обнаженной. При этом он не останавливался ни перед какими расходами, чтобы нанять натурщика, который, как ему казалось, наиболее похож на персонаж, выбранный им для воплощения.

Затем, чтобы облачить фигуру в одежду, он использовал пеньюар, пропитанный гипсом, накидывая его на нагое тело натурщика. Большое число этюдов для шести скульптур «Граждан Кале» и особенно для «Бальзака» свидетельствует о том, какое огромное внимание скульптор уделял поискам равновесия, правдивой передаче движения и мускулатуры обнаженной фигуры. Одежда, если она должна присутствовать, — всего лишь панцирь, прикрывающий человека. Вот почему Роден испытывал большое удовольствие только тогда, когда лепил обнаженных. Он создавал фигуры в одежде лишь для того, чтобы удовлетворять общепринятым требованиям к общественным памятникам. Именно обнаженные составляют подавляющее большинство его творений, и только работа над обнаженной натурой вдохновляла его и захватывала целиком.

Хотя Роден всегда оставался верен своим методам, он не переставал совершенствовать их. Но это не была скачкообразная эволюция, которая позволила бы различать в его творчестве «периоды», как это делается применительно к творческой биографии Ван Гога или Пикассо. Роден одновременно создавал скульптуры, которые были бы близки к слащавости, если бы не являлись детищами гения, и другие, бросающие невероятно дерзкий вызов эпохе. Но если внимательно рассмотреть весь комплекс созданных им скульптур, то явно вырисовывается главная линия. Сначала он пытался наиболее точно воспроизвести натуру. Все части тела, одна за другой, лепились очень тщательно, с поразительным мастерством. Позже он стал намеренно увеличивать или деформировать некоторые части тела, что позволяло передать движение и усиливало экспрессию. Таким образом, он достигал некоего синтеза, всё более и более удаляясь от точного копирования, что, по его мнению, должно было привести к абстракции. Именно в этом стремлении добиться максимальной экспрессии, передать духовную сущность Роден сталкивался с вечным непониманием противников. По их мнению, его упрощения, «грубость» его работ свидетельствовали о невежестве или неумении скульптора. (Этим критикам следовало бы оглянуться на то время, когда «Бронзовый век» показался некоторым сделанным настолько искусно, что автора заподозрили в изготовлении скульптуры с помощью слепка с живого натурщика.)

В период ожесточенных споров вокруг созданного Роденом памятника Бальзаку известный художественный критик Камиль Моклер так прокомментировал эту кажущуюся двойственность: «Роден, добившийся признания, вдохновляемый славой и уважением элиты, позволяет себе рисковать, демонстрируя публике творения, в которых он руководствовался этим простым и вместе с тем необычным принципом. Но чтобы избежать упреков в небрежности и невежестве, он выставляет рядом небольшие скульптурные группы в мраморе, выполненные в его старой манере. Они настолько совершенны, настолько изящны, настолько завершены — как на взгляд обычного зрителя, так и по мнению опытного профессионала. Так, например, лицом к лицу с “Бальзаком” он поставил “Поцелуй”, эту восхитительную вещь, которая раньше существовала в виде этюда, а теперь предстала в мраморе. Так Роден преподает молчаливый урок публике, коллегам и критикам. Он показывает: если скульптор в его возрасте, достигший высот в карьере, решился на такую модификацию принципов своей работы, то для этого имелись действительно веские основания. Но его урок не был понят, и известно, к чему это привело».

Таков удел сильных личностей — тех, кто наделен и рациональным мышлением, и эмоциональностью. Не искал ли Роден идеал Абсолютной красоты, подобно античным грекам и мастерам Возрождения? В любом случае, его критерии красоты были необычайно высоки.

Как было сказано, в свое время Роден обратился к Виктору Гюго с предложением сделать его бюст. Незадолго до этого Гюго уступил просьбе другого скульптора и был вынужден выдержать десятки сеансов позирования, а результат оказался весьма посредственным. Поэтому он заявил Родену, что тот может работать над его бюстом лишь в том случае, если не будет просить его позировать. Родену позволили находиться в особняке Гюго и наблюдать за писателем. Всем известный восхитительный бюст Гюго был выполнен в настолько стеснительных для скульптора условиях, что мало кто из его коллег смог бы справиться с такой задачей. Но в этой ситуации методы Родена оправдали себя. Райнер Мария Рильке описал, как скульптор ухитрялся работать над этим бюстом: «Во время приемов в доме Гюго Роден, устроившийся в углу, наблюдал за поэтом и делал быстрые карандашные наброски сотен движений восьмидесятилетнего старца и меняющихся выражений его лица, полного жизни». Вооружившись этими многочисленными подготовительными рисунками, Роден начал лепить бюст из глины, установив его на вертящейся подставке на веранде дома. На другой день он снова делал многочисленные зарисовки, наблюдая за Гюго, когда тот писал или беседовал с кем-нибудь из гостей-литераторов.

По правде сказать, даже когда Роден мог работать, имея перед собой модель, он поступал примерно так же. Обнаженные натурщики и натурщицы непрерывно расхаживали перед скульптором, а он, внимательно наблюдая за их движениями и позами, делал многочисленные зарисовки. Порой они подталкивали его к созданию других рисунков или акварелей, которые сами по себе имели право на существование.

Поскольку Роден считал, что для хорошей скульптуры необходимо сделать множество предварительных рисунков, то придавал им большое значение. Среди тысяч листов он выбирал наиболее удачные и размещал их в той комнате, где принимал гостей.