И все же знакомство могло перерасти в нечто большее. Если бы у Димы была квартира, куда он мог бы привести женщину. Люда еще молодая, но уже не юная девушка, и близость в камышах у речки — не для нее… Можно было бы привезти ее домой к Ирине, но Дима еще не достаточно обнаглел, чтобы решиться на такое.

Он подвез Люду к дому, вернулся в офис. И не успел выйти из машины, как появилась Ирина. Он хотел уступить ей место за рулем, но она качнула головой и открыла правую переднюю дверь.

Ирина села в машину, принюхалась.

— Женщиной пахнет, — сказала она.

— Ну, подвез тут одну. От перекрестка.

— Шлюху?

— Почему сразу шлюху?

— Знакомую?

— Да нет, случайную.

— Может, ты думаешь, что тебе можно и со знакомой, и со случайной? — Ирина смотрела на него строго, взыскательно, как командир на провинившегося солдата.

— Да нет, не думаю.

— Если думаешь, то я тебе скажу: нельзя тебе ни со знакомыми, ни со случайными… Узнаю — уволю. Ты меня понял?

— Да не было ничего, — вздохнул Дима. — И не будет.

Не хотел он терять работу и место в ее постели. Как ни крути, а устроился он очень даже неплохо. А без Ирины ему придется искать работу где-нибудь в сельском хозяйстве, по специальности. А что-то нет желания ковыряться в земле. Уж лучше с Ириной, тем более она обещала зарплату поднять.

* * *

Ровно в семнадцать ноль-ноль «УАЗ» Клима стоял у ворот. Он и хотел бы выйти из машины, чтобы открыть дверь, но его самого смущал собственный шрам. Юля не просила его оставаться в машине, но он как будто читал ее мысли, поэтому не вышел за ней. Но дверь открыл, изнутри.

Юля стеснялась его и не хотела появляться с ним на людях. Но сам по себе он ее не раздражал. Ну, шрам, ну губа некрасиво оттянута, но ничего страшного она в этом не видела. Если бы шрам гноился, а из губ сочилась вонючая слизь, но ничего и близко бы не было.

Он улыбнулся ей, стараясь не растягивать губы. Юля кивнула в ответ. Они уже виделись сегодня, он подвозил ее на работу, но поздороваться все равно нужно. Чисто из вежливости. И чтобы хоть как-то сгладить неловкость, которая всегда возникала в момент их встречи.

— У тебя столько работы, а ты заезжаешь за мной, — сказала она, когда машина выехала на дорогу.

— Я без обеда работаю, — скорее в шутку, чем всерьез, сказал он.

— Все равно время теряешь.

— Не теряю.

— И это все, что ты можешь мне сказать? — усмехнулась она.

— А что еще?

— Ну, скажи, что без меня уныло и скучно. Скажи, что со мной ты не теряешь время, а, наоборот, находишь.

— Да, без тебя уныло, — кивнул он.

— Ты крутой мужик. Все так говорят. И я со всеми согласна. Но никто не говорит, что ты романтическая личность.

— А надо, чтобы говорили?

— Какой ты скучный!.. Надо, чтобы ты был хоть немного романтиком.

— Я буду.

— Ты просто фонтан красноречия!

— Хочешь, я почитаю тебе стихи?

— Да ну!

— Пушкин, Лермонтов, Блок…

— А свои стихи?

— Это слишком личное, — едва слышно сказал он.

— А ты сочиняешь стихи?

Клим промолчал, но Юля не отказалась от столь деликатной для него темы.

— Если ты меня любишь, ты должен сочинить и посвятить мне стих.

— Люблю.

— А моего ребенка?

Клим резко повернул к ней голову, но его самого смутило столь бурное проявление чувств, и он снова переключил внимание на дорогу.

— Да, у меня будет ребенок. Я сегодня была у врача.

— От этого?

— А у меня больше ни с кем не было. И с этим не было.

— Не было с ним. Со мной было, а с ним нет… Это мой ребенок!..

— Эй, полегче на поворотах!

— Я хотел бы, чтобы это был мой ребенок, — кивнул он, осадив самого себя.

Юля закрыла глаза, представляя лицо той же Альки, когда она узнает о ее беременности. И даже услышала ее вопрос: «И это от Клима? От этого урода?!» Может, все-таки сойтись с Ромой, пока не поздно.

Она не знала, что говорить. Молчал и Клим, как обычно, отдав ей инициативу в разговоре.

— Ты знаешь, откуда дети берутся? — наконец спросила она.

Клим не изменился в лице, но сделал глотательное движение.

— Вот и скажи, когда мы успели?

— Это никого не касается.

— Да, но будут спрашивать.

— Тебя это волнует? — Голос его заметно дрогнул.

— О чем люди говорят? А разве мы не в деревне живем?

— Давай уедем.

— Куда?

— Туда, где нас не знают.

— У тебя же хозяйство здесь, — качая головой, сказала Юля.

Куда бы они ни отправились, внешность Клима, мягко говоря, будет вызывать вопросы. И так же, как здесь, людей будет интересовать, какое чувство толкнуло Юлю в его объятия. Может, она и не писаная красавица, но вопросы возникнут.

И там вопросы возникнут, и здесь, а раз такое дело, то зачем куда-то ехать?

— Что-то продам, что-то с собой возьму.

— Говорят, ты дом строишь.

— Да, под крышу уже подвел.

— А не хвастаешь?

— Ну, поехали.

— Юля, дорогая, я приглашаю тебя посетить мои владения. Повторяй! — шутливо-повелительным тоном сказала она.

— Приглашаю.

Клим жил на выселках километрах в трех от села, и Юля еще ни разу там не была. Говорят, он купил развалюху, вернул ей жилой вид, в ней и поселился. И хозяйство завел. Но Юле как-то не очень хотелось гостить у него. И сейчас особого желания не было. Но сегодня у нее особый случай. Сегодня она узнала, что станет мамой, и ей уже просто необходим человек, на которого можно опереться. Человек, который может стать отцом ее ребенка.

Дом его находился в поле, на холме, под обрывистым склоном которого текла река. Леса здесь не было, но вокруг усадьбы росли высокие сосны, которые когда-то посадил прежний хозяин. Дом был обнесен высоким забором из листов железа. Ворота тоже железные — массивные, тяжелые.

Во дворе Юля увидела два дома: старый, жилой, и новый — с крышей, деревянными окнами, но без отделки. Дом большой, но без вычурности — прямые стены, четырехскатная шиферная крыша. И все равно Юля хотела бы жить в таком доме.

Из техники на хоздворе Юля увидела только прицеп и трактор, двигатель от которого лежал рядом на земле. А говорили, что у Клима даже зерноуборочный комбайн был. Видимо, вся техника находилась в поле, и люди, с которыми работал Клим, тоже там. И сам он рвался в поле. Он об этом не говорил, но Юля все понимала.