— Косвенные признаки имеются, — сказал Попутный, — показывая на радужные пятна, плавающие по воде. — Правда, они, косвенные, нам ни ухом ни рылом. Лично я вообще не понимаю, как можно в эту лужу свалиться, не задев деревьев. Прямо какое-то геройское Му-Му за штурвалом сидело.

— Обследуем, установим, — решительно заверил Коваленко. — Это, в конце концов, не Финский залив. Хотя глубины убедительные.

Для начала перекусили. Лопух водитель не знал, что у него в «сидоре» — оказалось, буханка хлеба, шматочек сала да жутко помятая банка сгущенки. Ну, у следственной группы было побогаче. Товарищи офицеры закусывали, с азартом поглядывая на озеро.

— Солнце сегодня хорошее, что тот рентген, — сказал Коваленко, вытирая ложку. — Вон там берег повыше, глядишь, и высмотрим что.

— Да, прогуляемся. Евгений, ты с нами. Четырехглазая оптика — самое то, — кивал Попутный. — Только чуть позже. Валер, кусты-то за машиной…

— Понял, — продолжая улыбаться, кивнул Коваленко. — Жека, — к откосу. Разом, понял?

— Да.

— Ну и… — Майор первым кувыркнулся к песчаному обрыву.

Следом покатился, вскидывая «Суоми» старший лейтенант. Женька ухватил за шиворот ничего не понявшего водилу, дернул за собой — свалились за срез обрыва, корень ударил в плечо, над головой просвистела короткая автоматная очередь…

— Бросай оружие! Руки вверх! — сипловатым голосом закричали из кустов.

Женька утвердился на четвереньках, перебросил на грудь автомат. Побаливало колено, задетое неуклюжим сапогом шофера — тощий увалень Трофимов ошеломленно моргал — вырвавшийся из рук бутерброд прилип к гимнастерке на чахлой сержантской груди.

— Не шевелиться! — продолжали надрываться кусты.

Следственная группа под прикрытием обрыва ощетинилась стволами. Даже младший сержант что-то сообразил и выцарапал из кобуры наган.

— Приказываю положить оружие! — приказали невидимые кусты и закашлялись.

— Простите, а с какой, собственно, стати? — обиженно поинтересовался Попутный. — Вы финны, что ли?

— Здесь вопросы мы задаем! — не очень убедительно отрезали кусты довольно молодым, но то ли пропитым, то ли простуженным голосом.

Коваленко с автоматом полз вдоль обрыва в одну сторону, Женька с ППШ — в другую. Следовало обойти упрямого противника. За Женькой неуклюже полз и водитель.

— А вы вообще кто? — продолжил дипломатические переговоры Попутный, протирая рукавом свой «парабеллум».

— СМЕРШ! Приказываю немедленно бросить оружие!

— Да что ж мы вездесущие такие? — удивился майор, делая знак Коваленко. — Эй, представились бы для порядка…

Вспрыгнуть на обрыв Коваленко не успел — стукнул одиночный выстрел, и из-за деревьев правее рявкнули:

— Куды?! Товарищу полковнику, вражины расползаются. Та разрешите гранатами глушануть?

— В случае сопротивления, — сурово откликнулся «полковник» — судя по голосу, до больших звездочек ему было еще служить и служить.

— Пальба по кому попало — есть поступок, несовместимый с выдержкой и хладнокровием профессионального контрразведчика, — сообщил Попутный, делая знак своим, чтобы не высовывались.

— Отож, — согласился неведомый автоматчик. — Вы, товарищи охвицеры, ложте оружье, та будем разбираться. СМИРШ шутковать не любит.

Что-то в этой ситуации было знакомым. Голос уж точно запоминающийся. Похоже, странных «смиршевцев» было только двое. И откуда такие наглые берутся? Женька посмотрел на сержанта-водителя — тот сжимал «наган» и спешно дожевывал невезучий бутерброд. Это правильно, калории не должны пропадать. Тогда вот тоже завтрак пропал…

Женька спешно пополз к Попутному. Прошептал:

— Кажется, я одного знаю. В Приморской армии встречались.

— Что, действительно СМЕРШ? — поднял бровку майор. — Ну, пообщайся.

С откоса правее заорал Коваленко:

— А ты куда, ешкин кот, сам намылился? Думаешь, «лимонка» не достанет? Замри, говорю, хрен балтийский!

— Та мне твоя «лимонка» в жопу встряла… — оскорбились в деревьях.

— Эй, вы швыряться погодите, — крикнул Женька. — Слушай, ты, случайно, не красноармейцем Торчком будешь? Тем, что Павло Захарович?

— Ефрейтор я, — после паузы отозвались из-за дерева. — А що, видеться доводилось?

— Херсонес помнишь? Аэродром, фрицев тьма. Допрашивать их замучились.

— Так то товарищ переводчику? А эт, вторая сержант?

— Не, ее нету. В Москве осталась. Ты с Варвариным прилетал или как?

— То секретно.

— Понял. Я встану. С удостоверением. Не бабахните?

— Так если удостоверение узрим…

Торчок был все тем же — низкоросло-кривоватым-узловатым. Даже щетина та же. Но на погонах красовалась ефрейторская лычка, да и вооружен был гармонично — ухватистым, по росту ППС. Церемонно показали друг другу удостоверения, церемонно пожали друг другу руки.

— Жив, значит, — одобрительно кивнул Торчок. — А подполковник-то наш…

— Знаю, на могиле мы были.

Торчок глянул на поднявшихся за кромкой обрыва офицеров:

— По одному делу, выходит, работаем.

Женька смотрел на напарника ефрейтора — по всему получалось, что вовсе и напарница. И юбка, и косы дурацкие, в хвойных иголках. Старшинские погоны. Лет около тридцати — некрасивая, лицо опухшее, одутловатое. Видимо, нездорова, да еще комарье. В руке «наган», в кобуру не прячет. Козырнула майору, потом свободной рукой открытое удостоверение предъявила — это грамотно, дистанцию сохраняет: и прочесть можно, и документ не выхватишь. Собственно, выхватывать никто и не будет — видно, что стукнет из револьвера не задумываясь. Вон, даже курок взведен.

— Что вы, товарищ Шведова, такую горячку порете? — укоризненно поинтересовался Попутный, демонстрируя собственное удостоверение. — Бьем своих, чтоб чужие боялись?

— По сведениям комендатуры района, здесь наших военнослужащих нет, — сипло сказала старшина и посмотрела на здоровяка Коваленко. — Извините, товарищ старший лейтенант, могу я на ваши документы взглянуть?

Коваленко молча показал удостоверение. Женька раскрыл свое — Шведова кинула короткий взгляд поверх «корочек» то ли сличая лицо владельца, то ли удивляясь чему-то. Глаза у тетки были узкие, красноватые — точно чем-то болеет.

— Нас утром обстреляли. У соседнего озера.

Торчок показал продырявленную пилотку:

— Отож. Прямо в висок шло.

— Ну, что вы, товарищи, хотите, ближний тыл фронта. Товарищ старшина, а вот разрешите поинтересоваться…

Шведова протянула листок с печатью:

— «…и по возможности установить обстоятельства гибели подполковника Варварина С.В.» Ага, полагаете, поиск в лесу посредством «нагана» и ефрейтора — это «по возможности»? — осведомился майор.