Сюзенна утратила всякие остатки заносчивости.

— Родители… — всхлипнула она. — Ах, Майя! Ну как же мне объяснить? После того как Додд лишился наследства, родители запретили мне даже говорить с ним. Прежде они… одобряли наши… отношения… я была потрясена… но что я могла поделать? Разве не должны мы быть послушны своим родителям? Я доверяю их суждению. Но что касается этого… Я спрашиваю себя: что если их собственное положение при дворе волнует их больше, нежели мои чувства?

Она покачала головой и зарылась лицом в ладони.

Теперь Майя все поняла. Сюзенна происходила из чрезвычайно высокопоставленного Семейства, завидное положение которого зиждилось на высоких должностях при дворе. Увидев, как легко было низвергнуто благородное Семейство Прайсов, родители Сюзенны сделали выбор, который считали наилучшим для дочери.

Майя обняла тихо плачущую Сюзенну за плечи и прижала к себе. Плечи Сюзенны вздрагивали.

— И ты никому не сказала? — шепотом спросила Майя, гладя Сюзенну по роскошным волосам.

Сюзенна яростно потрясла головой.

— Я не смела, — выдавила она. — Девчонки все время сплетничают, шепчутся, дразнятся… Прости, что взвалила на тебя еще и это. Ты же все понимаешь, правда?

— И даже слишком хорошо, — ответила Майя. — Мы любим своих родителей, но они могут ранить нас. Взаимная верность — обоюдоострый клинок, острее любого меча.

Она заставила Сюзенну поднять лицо.

— Я никому не скажу, — и Майя всмотрелась в глаза Сюзенны. — А Додд обо всем этом знает?

Сюзенна отрицательно покачала головой.

— Ясно. Что ж, могу точно сказать тебе одно: он страдает не меньше твоего.

Из люка донеслись голоса девочек — тайнознатицы шли на урок.

— Поговорим позже, — сказала Майя и похлопала Сюзенну по руке. — А сейчас давай-ка приведем себя в порядок.

Сюзенна улыбнулась и кивнула. Ноша, которую можно разделить с другим, становится легче. Майя буквально чувствовала владевшее Сюзенной облегчение, и на сердце у нее становилось тепло. Теперь, зная всю правду о случившемся, она могла вновь уважать свою товарку.

Майя поздоровалась с младшими девочками — их болтовня в этот поздний час казалась непривычно громкой, — а Сюзенна обошла комнату и выстроила стулья в ровные ряды. Время от времени она вытирала глаза рукавом.

Мейг впорхнула в клуатр во главе стайки девушек, возбужденно галдевших, словно стая хищных птиц.

— Представляете, что я слышала! — горделиво воскликнула Мейг, блестя глазами.

— Что? — спросила Сюзенна, подходя ближе, но никому не глядя в лицо.

— На Духов день к нам приедет король с королевой! — в восторге выпалила Мейг. — И весь двор вместе с ними! Ну не славно ли? Мы учимся последний год, в последний раз станцуем вокруг майского дерева — но теперь нам не придется танцевать с вонючими кузнецами или сопливыми первогодками…

— Или с тем толстяком-охотником, — хрустальным голоском вставила какая-то девочка и гаденько улыбнулась.

— Фу, уж с ним-то ни за что, — брезгливо отмахнулась Мейг. — Нет, Сюзенна, ты представляешь? Мало того, что мы получим шанс подыскать себе приличного мужа — не исключено, что нас и самих возьмут служить при дворе. Ах, как я хотела бы попасть в свиту леди Деорвин! Я слышала, что ее фрейлины носят прекраснейшие платья, а она дарит им драгоценности и духи. И Джейен служит у леди Деорвин. Правда, смешно? Вдруг мы с ней окажемся в одной свите? Ах, как это было бы прекрасно!

Майя покраснела, но не обернулась, чтобы девочки не видели ее лица. Служба у леди Деорвин вовсе не была вечным праздником, каким ее воображала Мейг. Майя не понаслышке знала о дурном нраве леди Деорвин: та ни за что не потерпела бы рядом с собой девушку, которая была бы краше собственных дочерей леди, а кроме того, безжалостной рукой искореняла любые проявления характера в своем ближайшем окружении. Быть может, Мейг и заслужила такой судьбы, но Сюзенна — едва ли.

— Как, ты не радуешься? — удивленным голосом спросила Мейг. — Что с тобой, Сюзенна? Это же так прекрасно, лучше и быть не… ах да, понимаю.

Тон ее внезапно изменился и стал нарочито серьезным.

— Так вот почему я радуюсь, а ты — нет. Как же я забыла — тебя ведь назначили в товарки королевской дочери.

Последние слова она выговорила с особой насмешкой.

За спиной Майя услышала шаги и собралась с силами, приготовившись встретить очередную издевку под маской дружелюбия. Перед ее внутренним взглядом встал альдермастон, спокойно и с достоинством ведущий беседу с графом Форши. Вспомнились последние слова из материнского письма к отцу — как бы ни мучил он ее, она неизменно любила его и не скрывала этой любви. Если выстояли они, то и она, Майя, сумеет противостоять одной-единственной напыщенной девице.

— Да уж, — проговорила Мейг, обошла стол, встала перед Майей и смерила ее взглядом. — Еще бы ты не расстраивалась. Жалкое зрелище.

— И вовсе нет, — дрогнувшим голосом возразила Сюзенна.

Майя подняла взгляд и равнодушно посмотрела на Мейг, будто на докучливую муху.

— Надо было тебе родиться безродной, — жестко сказала Мейг, и лицо ее на миг исказилось злобой, выглянувшей из-под маски добродушия. — И на вид ты отребье отребьем. Явилась сюда, вся такая возвышенная, языки она знает, читать умеет — а с виду самая настоящая безродная. Безродные тут всех слушаются. Ты тоже послушная, да?

— Мейг, — жалобно сказала Сюзенна.

— Может, когда-то ты и была принцессой, — Мейг понизила голос, — командовала направо и налево, щелкнешь пальчиками — и все получишь, — она звонко щелкнула пальцами для пущего эффекта. — А теперь только посмотри на себя!

Сюзенна подошла ближе и несмело потянула Мейг за руку.

— Идет жена альдермастона, — торопливо прошептала девушка. — Она может тебя услышать!

Мейг смерила Майю враждебным взглядом. Глаза ее пылали жаром, властью, жаждой унизить противницу. Майя знала этот взгляд. Так смотрели женщины, которые унижали девушек по положению ниже себя, лишь бы только ощутить собственную власть.

Майе было искренне жаль девушку. Мейг родилась в почтенном Семействе и росла в роскоши, однако добиться положения в королевстве она сможет, лишь заигрывая с вышестоящими. Гордыня — ненадежная опора для тех, кто жаждет возвыситься: здесь солги, там скажи полуправду, тут польсти… И чем выше ты поднимаешься по этой лестнице, тем больше захватывает дух от того, что ты видишь вокруг… и тем чувствительней будет падение.

Не поддаваться на издевку, гнать от себя мечты об отмщении, не слушать злых слов… Майя нашла внутри себя резервуар силы, гладкое безмятежное озеро покоя. Она отвела взгляд от Мейг и медленно села за свой стол, и Исток коснулся ее сердца, облегчая боль.

В глазах Мейг читалось удовлетворение — она только и хотела унизить Майю и лишить ее дара речи, однако решительно не понимала, отчего та сдалась столь легко. Другие девушки смотрели на Мейг со страхом. Каждая боялась стать ее следующей жертвой. Мейг прошлась по классу, подошла к своему столу и села — изящная, с прямой спиной, истинная королева. Майя улыбнулась про себя и покачала головой: девочка в ее воображении поднялась еще на одну ступеньку пошатывающейся лестницы.