• Хроническая нерешительность – особенно в условиях психологического давления.

• Стремление избегать даже малейшего риска.

Низкая личная эффективность может так или иначе заставить человека поверить, что задача сложнее, чем является на самом деле. Кроме того, у людей с низкой и высокой личной эффективностью наблюдаются резкие различия в ходе выполнения заданий. Люди с низкой личной эффективностью подходят к решению задач хаотично – возможно, углубляясь в ее изучение без планирования перед неоднократной сменой направления. Между тем люди с высокой личной эффективностью склонны сдержанно относиться к принятию решений, стараясь шире взглянуть на задачу, прежде чем предпринять более точные и эффективные шаги.

Еще одно различие состоит в преодолении препятствий. Люди с высоким уровнем личной эффективности могут даже считать их благоприятными, расценивая трудности как тест для проверки методов – возможно, требующих больших усилий или усовершенствования. Напротив, люди с низкой личной эффективностью расценивают препятствия как признак необходимости изменить направление или даже сдаться, признав задачу «невыполнимой». Когда люди с высокой личной эффективностью при решении задачи терпят неудачу, вероятнее всего, они объяснят это такими факторами, как неважное самочувствие или плохая подготовка. Как и следует ожидать, человек с низкой личной эффективностью обвинит в неудаче присущую ему неспособность справляться с заданиями.

ОСНОВЫ ЛИЧНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ

Гуру методик «помоги себе сам» так или иначе правы. Личная эффективность является одним из основных требований для обретения уверенности. Тем не менее, как и в случае с оптимизмом, это то, чему следует научиться, хотя сначала необходимо понять, каким образом мы пришли к нашему нынешнему уровню личной эффективности. Бандура описывает четыре возможных источника.

1. Опыт. Совершенно очевидно, что, когда мы в чем-то достигаем успеха, уровень нашей личной эффективности возрастает. Когда мы терпим неудачу – понижается. Дети, которые преуспели в развитии уверенности в себе, мотивированы продолжать. Между тем потерпевшие неудачу приходят в уныние.

2. Подражание. Мы постоянно сравниваем себя с другими. Когда видим, как кто-то другой преуспевает, то также наблюдаем, что их личная эффективность повышается, и копируем поведение этих людей, чтобы получить выгоду из этого опыта. В самом деле наблюдения за человеком, успешным в значимой для нас сфере, часто бывает достаточно для повышения личной эффективности – не в последнюю очередь потому, что пример усиливает желание и решимость тоже справиться с задачей. Да, нетрудно вообразить отчаяние, когда мы терпим неудачу в попытке подражания.

3. Общественное мнение. Поощряли нас или, наоборот, отбивали к чему-то охоту, когда мы были детьми? Большинство способны вспомнить те времена, когда родители или сверстники оказывали сильное влияние на их личную эффективность. Например, помню, как отец сказал, что однажды я стану отличным водителем. Я сдал экзамен по вождению с первого раза и в течение многих лет считал себя более чем компетентным водителем. На самом деле я не более чем обычный человек за рулем. Тем не менее одно утверждение имело огромное значение для моей личной эффективности на первых порах в качестве водителя.

4. Психологические факторы. Стрессовые ситуации способны вызывать реакции организма, которые мы ошибочно расцениваем как низкую личную эффективность. В моем случае это выступления с лекциями, которые всегда заставляют меня нервничать. В венах бушует адреналин, с меня льется пот, и раньше я считал это признаком некомпетентности (относительно манеры выступления и содержания лекций). Теперь я более опытен в плане выступлений – и более уверен в их содержании – и осознал, что физиологические реакции можно интерпретировать как волнение ожидания.

ЛИЧНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ЗАВИСИТ ОТ КОНКРЕТНОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ОБЛАСТИ

Как бы то ни было, личная эффективность имеет свои пределы, причем не последнюю роль играет тот факт, что она, согласно Бандуре, зависит от конкретной области деятельности. Это означает, что мы можем достичь выраженной личной эффективности в одной области, но это никак не повлияет на нашу уверенность в других. К примеру, то, что мы среди лучших представителей своей профессии, не делает нас лучшими игроками в гольф – отсюда эти знаменитые дилеммы, когда мы на поле с начальником.

Тем не менее полезно достигнуть личной эффективности в одной области, если мы сможем понять, как это произошло, и применить методологию обретения самоэффективности в других сферах. Это не происходит автоматически, так что потребуется приложить столько же усилий. И все же поскольку мы знаем, как стали весьма компетентными в чем-то одном (в основном потому, что считали себя способными этого достичь и упорно работали над этим), разве не сможем расширить диапазон своих талантов?

МИФ О ТАЛАНТЕ

А теперь о том, как личная эффективность пересекается с талантом. Конечно, талант кажется очевидной составляющей обретения уверенности – если не считать, что он, прежде всего, является мифом. По крайней мере того же мнения придерживается ряд авторов, исследовавших данный предмет. В их числе Джефф Колвин («Талант ни при чем! Что на самом деле отличает выдающихся людей», 2008), Дэниел Койл («Код таланта: великими не рождаются, ими становятся», 2010 год), Мэттью Сайед (Заблуждение: миф о таланте и сила практики», 2011 год), Джон Максвелл («На одном таланте далеко не уедешь», 2007 год) и Малкольм Гладуэлл («Гении и аутсайдеры. Почему одним все, а другим ничего?», 2008 год).

Названия говорят сами за себя. Как утверждают исследователи, те, кто достигает высот, не талантливее многих. Тем не менее эти люди более сосредоточенные, более целеустремленные и, прежде всего, чрезвычайно работоспособные, готовые снова и снова выполнять рутинную работу в своем стремлении к совершенству.

Моцарт, Тайгер Вудс, Уоррен Баффетт – все они были очень способными детьми (по утверждению Колвина в книге «Талант ни при чем!»), однако каждый из них трудился с невероятным усердием, чтобы выделиться из толпы. Кстати, согласно этой же книге, исследования, проводимые с участием студентов-музыкантов, не выявили связи между их одаренностью и последующими успехами. Вместо этого была обнаружена связь с количеством часов практики.

«Различие между выдающимися и обычными взрослыми людьми отражает период продуманных усилий, направленных на улучшение работы в конкретной области, и этот период длится всю жизнь», – говорит Колвин. И ссылается на скрипачей, которые стали лучшими, занимаясь игрой на скрипке около 24 часов в неделю, тогда как скрипачи с хорошим уровнем уделяли занятиям только девять часов.

К восемнадцати годам за плечами лучших студентов-скрипачей, по словам Колвина, было больше практики на тысячи часов по сравнению с их сверстниками: в среднем 7000 часов против 5000 (или около того) у тех музыкантов, которые считались хорошими, и 3400 часов для музыкантов третьего уровня. Это создает мощную связь с уверенностью, для обретения которой требуется четкое фокусирование на том, чтобы овладеть необходимыми навыками. Также необходима и самоотверженность, чтобы повторять выполнение задания, пока это не станет естественным и привычным, словно вы родились с этим умением. Здесь нет коротких путей, не существует альтернативных маршрутов. Колвин утверждает, что необходимо практиковаться снова и снова – возможно, поначалу разделяя навык на отдельные элементы, пока не только не научишься выполнять его правильно, но и сможешь продемонстрировать при необходимости тот же уровень мастерства.