Позвала домового, и мы принялись за работу. Он чинил поломанную мебель и восстанавливал разбитые вещи, а я сметала паутину и делала влажную уборку.

Часа через четыре поняла, что проголодалась, да и Нафаня уже намекал, что пора бы начать приготовление ужина, раз обед мы пропустили. На кухне, которая, кстати, почти не пострадала и быстро была приведена в порядок, хоть шаром покати. Холодильник был абсолютно пустой и стоял отключенный от сети.

Быстренько составила список покупок, переоделась, пошла на выход. С опаской выглянула за калитку и внимательно посмотрела по сторонам. И только лишь убедившись, что там ни души, вышла на улицу и быстрым шагом направилась к магазину. Очень надеюсь, что у меня получилось запутать следы.

Центральная улица тоже встретила меня полнейшим штилем, ни одной живой души не наблюдалось, и это немного придало мне уверенности, но я все равно торопилась.

В магазине меня встретила продавщица, довольно приятной наружности еще молодая женщина, лет тридцати — тридцати пяти. Удивленно посмотрев на меня, она встала со своего места и приветливо улыбнулась, сразу располагая к себе.

— Доброе утречко, — бодро ответила мне женщина, — Чем могу помочь?

— Здравствуйте, — немного неуверенно начала я, — Мне нужно приобрести все это, — я подошла ближе к прилавку и протянула ей список.

— Не извольте беспокоиться, сейчас все подберем, — успокоила меня продавщица и довольно быстро начала взвешивать и накладывать товар по пакетам.

— А вы к кому в гости приехали? — задала она неожиданно вопрос между делом.

Чего-то подобного я и ожидала, поэтому ответ у меня был подготовлен заранее.

— Да неожиданно наследство получила, а дом вот в вашей деревне оказался, буду обустраиваться, смотреть, что тут да как…, — ответила я.

— Это чей же? — оживилась женщина, с любопытством посмотрев на меня даже перестав накладывать пакеты.

Конечно, новостей в деревне мало, а тут новый человек появился, да еще и наследство какое-то. Теперь всем будет интересно взглянуть и кто же это у нас такой? И как же она будет там жить? Главное, чтоб в гости не ходили, не знаю, как будет это выглядеть, ведь снаружи дом вовсе не похож на приличное жилье. А если кто-то захочет войти внутрь?

— Да там на самом отшибе, дом, заброшенный совсем, — махнув рукой в нужном направлении, пояснила я.

— А-а, Митрофановны, что ли? Так его кажись, несколько лет назад Марк Савельевич купил, вроде собирался сносить и себе новый строить, да так и не сподобился, — внезапно замолчав, продавщица подозрительно посмотрела на меня, — Уж не случилось ли с ним чего?

— Да нет, что вы, — попыталась переубедить ее я, — С ним все в порядке, просто продал моему отцу, а тот умер…, — и я печально умолкла, давая понять, что тема для меня болезненна и раны еще слишком свежи.

А у самой сердце выпрыгивало из груди. Марк Савельевич, значит, еще одно подтверждение, что мои видения — это воспоминания. Надо расспросить о хозяине коттеджа подробнее, может, кто видел с ним девушку и может о ней рассказать?

— Ну, слава Богу, я уж подумала, что с благодетелем нашим случилось, что, — с облегчением вздохнула женщина и продолжила упаковывать продукты.

Вот он мой шанс узнать что-нибудь о себе.

— А скажите, ваш этот… Марк Савельевич, кажется, он давно не появлялся в деревне?

Продавщица, наконец, закончив с моим списком с видимым удовольствием начала рассказывать мне и о благодетеле и о жителях деревне в целом. В общем, все, что я хотела узнать и даже более того. Только о девушке не обмолвилась ни единым словом. Пришлось задавать вопрос напрямую, хотя в магазине провела уже около часа, и честно сказать порядком устала, да и есть хотелось уже зверски.

— Я слышала, жена у него была, блондинка такая…, — начала было я, но, даже не дав закончить предложение, женщина сначала фыркнула, а затем и сплюнула себе под ноги.

— Да чтоб ее черти побрали, окаянную! Чуть не загубила его, как еще белый свет таких гадюк носит! — продолжала возмущаться она.

Меня же от ее слов бросило в жар, так как практически на сто процентов была уверенна, что речь идет о той, счастливой мне. Интересно, чем же я заслужила столь нелицеприятный отзыв? Прилагая усилия, что бы голос прозвучал равнодушно, спросила:

— И что же она сделала?

— Да что и все — загуляла с молодым да красивым. Хотя наш Марк Савельевич мужчина хоть куда, — женщина засмущалась и покраснела, наверное, он ей самой нравится.

В груди защемило. По-моему это ревность и немного злости.

— И чего ей не хватало? Ходила тут высокомерная, расфуфыренная, все мало ей, наверное, было. Вот и убежала с каким-то богатым любовником, — сказав все это, продавщица заговорщицки нагнулась ко мне поближе и выдала, — Поговаривают, что беременная она была, да ребеночка то и убила…, — выпрямившись, закивала, как будто только что раскрыла мне самую страшную тайну, — Ой, как он страдал, как страдал. Да на нем лица не было, исхудал весь, осунулся…. Эх, был бы он моим, ни за что бы такого не бросила, — закончила продавщица.

После услышанного захотелось скорее уйти. Я молча расплатилась, загрузила часть покупок в рюкзак, взятый из кладовой, остальное распределила равномерно на обе руки, и, не прощаясь, вышла из магазина. Настроение было безнадежно испорчено.

Одно я знала точно. Если я кого и бросила, то уж точно не к любовнику сбежала. С ребенком, конечно, вопрос остается открытым. Но все же надеюсь, что я никого не убивала, иначе никогда не смогу простить себя за это.

Добравшись до коттеджа, я сгрузила все на кухне и позвала Нафаню. Пусть разбирает пакеты и готовит ужин — у него это однозначно лучше, чем у меня получится! Сама же, направилась заканчивать с уборкой.

Часов в восемь дом был приведен в порядок. Мы поужинали, и я поднялась в выбранную для себя комнату. Как же я устала! Прилегла отдохнуть перед душем, но вырубилась, едва приняла горизонтальное положение.

***

— Где веселье председатель,

А свобода, мой кумир,

За столом законодатель,

Где до утра слово пей!

Заглушает крики песен,

Где просторен круг гостей,

А кружок бутылок тесен…, — горланил пьяный мужской голос.

Я просыпалась под веселые завывания моего мужа, вот уже шестой год. Александр еще не ложился и только-только пришел в спальню. Как всегда продолжал веселиться, когда нормальным людям пора вставать. До сих пор каждое подобное утро он являлся именно ко мне, хотя с самого венчания у нас разные спальни.

— Наташенька, звезда моя! — радостно кричал мой «дорогой» супруг, — Вставай! — продолжал он ликовать,

— Солнце светлое восходит,

Озаряя мглистый дол,