— Значит, в общем и целом ты согласна со мной работать? — уточнил Верден.

— Условия я озвучила, — сухо повторила я и затушила наполовину выкуренную сигарету — вдруг резко расхотелось курить. — Все или еще вопросы остались? А то я спать пошла.

— Иди сюда, — неожиданно произнес Верден.

Спроси кто меня, почему я молча не развернулась и не ушла, не отвечу, честно. Возможно, виновато нездоровое любопытство, которому страшно захотелось узнать, что этому альбиносу надо.

— Зачем? — насторожилась я, внутренне подобравшись.

— Не съем, не бойся, — теперь я четко разглядела на его лице усмешку, — и даже не укушу.

Не удержалась и фыркнула.

— Со-о-онь, — протянул Верден. — Засунь свои колючки в портмоне, я тебя не жить вместе зову. Просто подойди, и все.

Ну в самом деле, не завалит же прямо здесь, на скамейке. Я осторожно приблизилась и остановилась в паре шагов.

— Ну? Резче, что хотел?

Верден вдруг выпрямился, ухватил меня за руку и дернул к себе на колени. Зашипев как ошпаренная, я попыталась вырваться, но эта скотина красноглазая, обняв меня одной рукой, крепко сжал оба запястья — не напрягаясь, между прочим, и достаточно аккуратно, — а второй ухватил за подбородок, заставив смотреть в глаза.

— Пусти, пр-р-ридурок!.. — Меня трясло от вспыхнувшей злости и еще немножко от страха, но последний я худо-бедно контролировала.

— Не дергайся, — спокойно заявил этот… альбинос хренов. — Я девушек не насилую, в отличие от тех ублюдков, которых ты грохнула.

— Да-а-а-а?! — издевательски протянула я, но вырываться перестала — смысл? Отпустить не отпустит, а на запястьях синяки могут остаться. — Тогда зачем хватаешь? Я не собираюсь тут с тобой целоваться, между прочим! — вот зачем, спрашивается, ляпнула?

Не иначе как от нервов плохо контролировала соображалку.

— Трусиха, — усмехнулся Верден. — Даже попробовать не хочешь.

«Тебе надо, ты и пробуй», — вертелось на языке, но мне хватило ума промолчать. Такой Тим, спокойный, уверенный в себе, откровенно пугал, потому что я не знала, чего от него ожидать. Вот сейчас он просто обнимал одной рукой, не пытаясь ни залезть под халат, под которым кроме трусиков и коротенькой маечки ничего больше не было, ни облапать за всякие места. Держал за подбородок и пристально пялился, поблескивая в густом полумраке глазами.

— Расслабься, Сонька. — Он наклонился чуть ниже, и я плотно сжала губы, делая глубокие вдохи и усмиряя взметнувшийся страх — умом понимала, что эта эмоция тут лишняя, плохого мне делать не собираются, но поди убеди подсознание… — Это не больно, честно.

— Пусти, а? — процедила я сквозь зубы, сердце гулко колотилось в груди от какого-то тревожно-волнительного, не совсем понятного мне ожидания.

— Да не бойся. — Его голос стал совсем тихим, бархатистым, и, черт, похоже, тело лучше меня знало, как реагировать, потому что, пока я суматошно собирала по закоулкам сознания самообладание, оно расслабилось, немного откинувшись на руку Вердена, и ему стало как-то подозрительно жарко.

А я снова испугалась, только теперь совершенно незнакомых ощущений, вытеснивших застарелый страх боли и насилия. Я понятия не имела, что сейчас делать, потому что интуиция, как ни странно, сигналов бедствия и тревоги не подавала. Палец Вердена медленно обрисовал контур моих губ, потом еще раз, и еще, пока я не перестала их сжимать с упорством партизанки, поклявшейся не сказать ни слова проклятым фашистам.

— Просто поцелую, и все. — В шепоте альбиноса отсутствовали привычные самоуверенные нотки, но и слащавой нежности тоже не слышалось, однако слова звучали мягко, успокаивающе. — Не понравится, отпущу…

Его губы коснулись моих, не дожидаясь ответа, я напряглась и одновременно растерялась — что делать-то?! По факту, ведь первый раз целуюсь с кем-то… Непроизвольно стиснула зубы, чутко прислушиваясь к себе и пытаясь уловить отголоски отвращения, понять, нравится мне или нет, и пропустила момент, когда действовать начал Верден. А именно, медленно поглаживать языком, одновременно слегка покусывая, но не пытался покушаться на пространство за зубами и заставить открыть рот. Отметила, что его пальцы уже не держат подбородок, а переместились на затылок, легонько массируя, и все вместе оказалось… неожиданно приятно. Особенно то, что альбинос не переходил границ, не распускал рук, и вообще действовал на удивление осторожно — мелькнула странная мысль, будто на вкус пробовал. Никаких звездочек перед глазами, головокружения или тем паче пресловутых мурашек, как в женских романах, однако я млела от происходящего, расслабившись настолько, насколько это было возможно. Признаюсь, в тот момент Верден усыпил мою бдительность, и страх отступил на задворки сознания, выпустив на первый план доселе незнакомое мне удовольствие. Не знаю, сколько времени вот так пролежала у него на руке, позволяя целовать себя, он отстранился первый.

— Ну? — Верден тихонько рассмеялся. — Не умерла? Мир?

Я выпрямилась, благо меня уже не держали, и встала, одернув халат.

— Перемирие, — коротко взглянула на него, невольно отметив, что мои губы слегка покалывало, и их очень хотелось облизнуть или потрогать пальцем. — Ты не ответил насчет партнерства.

— Сонь, я командиром буду, старшим по званию. — Верден откинулся на спинку скамейки, посмотрев на меня снизу вверх. — Мне придется приказы отдавать и решения принимать те, которые нужно, а не те, которые тебе нравятся, — разъяснил он то, о чем я, в принципе, и так догадывалась. — И тебе придется подчиняться мне.

Ну, понятно, равноправия не дождусь. Я прищурилась и посмотрела на альбиноса еще разок.

— Приручить не пытайся, — отрывисто произнесла, с безнадежностью понимая, что он не отвяжется, с работой так уж точно. — Я не зверек и вестись на твое обаяние не собираюсь.

— О, а я таки обаятельный в твоих глазах? — насмешливо поинтересовался Верден, заложив руки за голову. — Прогресс, однако.

— Да иди ты! — рявкнула я, выведенная из себя невозмутимостью старосты, и рванула дверь коридора, твердо намереваясь пойти спать.

Тоже мне, соблазнитель… Но я могла гордиться собой: один поцелуй не заставил меня тут же растаять и растечься лужицей и броситься в объятия Вердена с криком: «Вася, я ваша навеки!» Страстного желания повторить не испытывала, хотя и врать себе не стала: было приятно и мне понравилось. Ладно, пора на боковую, не хочется завтра на медитации уснуть ненароком. Вот, кстати, сяду назад и посмотрю, чем живут мои одногруппники, заодно цвета аур повторю. Верден сказал, что просто хочет меня? Проверю. Если не врет, будет фиолетовым отсвечивать с зеленоватым — признак экстрасенсорных способностей. Если что другое, тоже увижу.

Вернувшись в комнату, я свернулась калачиком под одеялом и моментально вырубилась. Кошмары не снились, равно как и эротические сны с участием красноглазого недовампира.