– Почему же, слышал. Около часа ночи слышал, как мимо моей двери кто-то прошел в сторону гостиной.

– Вот как? – удивился Гуров. – И ты не стал интересоваться, кто это мог быть?

– А чего мне интересоваться? Я и так знаю. Настя на свидание пошла.

– С кем на свидание?

– Известно, с кем, с Кириллом Максимовичем.

– Почему ты так уверенно это утверждаешь?

– Потому что до этого проверял, – объяснил повар. – Это вскоре после ее появления у нас в доме началось. Считай, сразу же. Ну, не каждую ночь, но раза два-три в неделю точно. Вначале я выглядывал, смотрел – кто там идет. А потом и выглядывать перестал.

– А Елене Сергеевне ты не говорил об этих свиданиях?

– Елене Сергеевне? Нет, не говорил. Зачем? Думаю, она догадывается. Она – женщина тонкая, умная. И очень одинокая. Зачем же ей еще иголку в рану втыкать, мучить?

– Значит, ты ей сочувствуешь, – уточнил Гуров. – Считаешь, это не она похитила хозяйские ценности?

– Нет, не она. Елена Сергеевна на такое не способна.

– А кто же тогда взял?

– Откуда мне знать? Я же не следователь.

– Хорошо, пока у меня вопросов к тебе больше нет, – поднялся Гуров. – Если возникнут, я теперь знаю, где тебя искать.

Он вышел из комнаты повара, прошел в конец коридора и постучал в дверь, на которую ему указал Лошаков. Внутри зашелестела ткань, раздались звуки босых ног, потом голос Насти произнес:

– Кто там?

– Это я, Гуров, – сказал сыщик. – Откройте, мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Сейчас, одну минуту, – ответила девушка. Прошла, однако, не одна минута, а три или четыре, прежде чем щелкнул замок и дверь открылась.

Гуров вошел в комнату и огляделся. Прежде всего в комнате Насти бросалась в глаза разобранная, а теперь поспешно скатанная постель, а также обилие подушечек и кружевных салфеточек. Горничная встретила сыщика в коротком халатике, надетом, по всей видимости, на голое тело.

– Спала я, – объяснила Настя свой вид. – Ночью, наверное, не выспалась, вот и заснула. Да вы садитесь, садитесь! Вот, сюда садитесь! – поспешно освободила она стул от чего-то черного, кружевного.

– Чаще люди, если не выспятся, после обеда спят, – заметил Гуров, садясь.

– После обеда мне комнату Дениса Кирилловича убирать, – объяснила Настя. – Он встает поздно, я утром не успеваю. А еще стирать, крахмалить, в гостиной уборку провести и в остальных помещениях тоже. Пыль вытирать… Сауну вот давно не мыли, надо и этим заняться. Дел много…

– Дел, значит, много, – словно эхо, повторил сыщик слова горничной. – И ложишься ты, Настя, наверное, поздно?

– Да, я поздно ложусь, – подтвердила горничная.

– Это во сколько же?

– Ну, когда в двенадцать, а когда и позже…

– Значит, в одиннадцать часов ты не спишь?

– Нет, в одиннадцать никогда не ложусь.

– Значит, в прошлый вторник, когда были похищены деньги и ценные бумаги из сейфа, ты в одиннадцать часов еще не спала, – заключил Гуров. – Тогда расскажи мне, где ты была и что делала. Скажем, начиная с восьми часов.

– В восемь я прислуживала за ужином. Ужинали в тот вечер долго, подавали десерт, так что закончили где-то часов в девять или около девяти. Ну, я убрала со стола, снесла все на кухню… Потом, когда Андрей вынул посуду из мойки, я вытерла, расставила все по местам… Ну, еще везде прибралась, бутылки обратно в бар поставила и пошла спать.

– Сколько же времени тогда было?

– Около половины одиннадцатого.

– Прямо-таки сразу спать пошла? – уточнил Гуров.

– Ну да, легла и заснула, – ответила девушка с самым невинным видом, глядя на сыщика. – Ну, может, еще час телевизор посмотрела…

– То есть уснула ты около половины двенадцатого?

– Да, так и было.

– И больше не просыпалась?

– Нет, не просыпалась.

– И ничего не слышала?

– Нет, не слышала.

– Ну, просто замечательно! – иронически воскликнул Гуров. – Спала сном младенца, ничего не видела, ничего не знает и вообще тут ни при чем! Однако не сходится у тебя, Настенька! Не слепляется! Дело в том, что тебя саму и видели, и слышали после двенадцати часов!

– Кто это меня видел? – возмутилась горничная. – Неправда это!

Гуров встал, шагнул к двери и предложил Насте:

– Пойдем! Я тебе покажу, кто тебя видел.

– Куда идти, зачем? – Девушка вся сжалась и не высказывала ни малейшего желания вставать. – Вы так скажите.

– Что ж, можно и так сказать, – согласился Гуров, снова садясь на стул. – У вас в гостиной установлены камеры видеонаблюдения. И вот на них отчетливо видно, как ты проходишь через гостиную и поднимаешься на второй этаж. Что ты там делаешь, куда направляешься, камеры не фиксируют. Но тут мне пришли на помощь другие люди, живущие в доме, и рассказали, кого ты навещаешь. Ну, так что, будешь рассказывать, или везти тебя в город, в отделение полиции, и там будем вести допрос, протокол составлять?

Настя еще сильнее сжалась, закрыла лицо руками и так сидела несколько минут, ничего не отвечая. Гуров ее не торопил – он понимал, что шок от разоблачения слишком силен и девушка должна немного успокоиться. Наконец Настя отняла руки от лица (Гуров отметил, что слез на нем не было), села прямо и, глядя в сторону, произнесла:

– Да, вы правы, я не спала. И в ту ночь не спала, и раньше. Я потому и не высыпаюсь… К Кириллу Максимовичу я ходила.

– И давно эти ваши встречи начались?

– Давно. Как только я сюда поступила, так и начались. Да он когда меня только на работу принимал, сразу дал понять…

– И ты согласилась?

– А куда деваться? Деньги хорошие платят… И потом, мужчина он видный… И вообще его пожалеть надо! – неожиданно заявила Настя.

– Интересная мысль! За что же его надо жалеть? Господин Разумовский вроде не бедствует. Уж скорее его жену, Елену Сергеевну, стоит пожалеть.

– А ее вот как раз не стоит! – решительно проговорила Настя. – Холодная она! И к мужу равнодушная! Не удовлетворяет она его, вот что! Поэтому он ко мне и прилип. Я-то сделаю все, что надо, он у меня по полной программе получает. Он ведь ее, Елену, за что брал? За молодость, за красоту. Думал, будет ему страстная жена. А она оказалась холодная, как ледышка!

– Это он сам тебе говорил?

– Ну да. Он мне все и объяснил. Жаловался на нее. Себя ругал – зачем только завещание на нее переделал. Ну, он потом другое составил, где меня тоже вписал.

– Так он тебя вписал в завещание? – удивился Гуров. – И много там тебе перепадет?