Так. Я не пройдоха. Я смотрел много боевиков. Думай! Думай! Ага! Есть план. Во время броска меча, у меня быстро появилась идея — прыгнуть опять, но в этот раз я его буду душить. Так и сделал. Оттолкнулся, прыгнул, взял за голову, и начал душить.

У него большая голова, но руки спокойно обхватывали. У меня уже не осталось сил, но из самых-самых последних я четко решил, что это мой последний шанс.

Всего получилось его так удерживать секунд десять. Для меня они показались вечностью.

Он меня скинул. Руки заболели. Вспомнились те раны, когда мне заехали по руке, и стрельнули в лопатку.

Я зашипел от боли, потеряв бдительность. И, конечно, это не обошлось без последствий. Паук вдарил в грудь. Белый всплеск. Я на долю секунды потерял сознание, но оно быстро возвратилось. Еще удар.

Как же больно! Но я не буду здесь помирать. Ты не сможешь меня убить! Оглядевшись, и одновременно стараясь не пропускать удары, я глазами искал меч. Он должен быть в этой стороне.

Меч оказался в другой. Я заметил это поздно. Получил еще один удар. Меня повергло от него в шок. Яд! Ну конечно. Еще этого не хватало!

Это не конец. Я выживу! Мое сознание мутнело. Но собравшись с последними силами я решил добить этого козлину. Ударил по ноге паукана своей ногой. Отвлек всего на секунду. Мне этого хватит. Как на физре поджал ноги, уперся на них, и выпрыгнул из-под деда.

Схватил меч. Яд подействовал.

Моя последняя атака. Глаза слипались. Я уже не видел куда бить. Как только они полностью закрылись дед излился смехом:

— Хахаха! Вот тебе и крышка! А ты думал сможешь меня победить! Да хрен тебе! Мой последний удар сделает тебя. — как же ты, паучишко не прав.

Хоть два глаза и не давали мне обзора, но третий! Третий же заработал. Он наверно только в самых серьезных ситуациях открывается, на пределе возможностей. Ха, я все прекрасно вижу!

О! Я вижу еще дополнительно твои слабые места. А ты видать не только со мной дрался. Еще рыцари приходили. Прямо между глаз виднелась заросшая дырка, оставленная наконечником оружия. Мне туда. Я взял меч, и воткнул.

Паук пал замертво. Все, я победил. Ар! Я на что-то способен. Спасибо, что ты учил меня чему-то, не напрямую, но все же.

Я свалился спать. Мой последний глаз закрылся.

Темная закрытая комната. В наручниках, пристегнутых к спинке стула сидит доктор Херельман. У него разбито лицо, ужасно, просто невероятно размазанное лицо неким майором. Оно все опухшее, с синяками и ссадинами. На руках порезы от хирургического ножа, ноги в воде, с воткнутыми туда проводами от аккумулятора. Входит майор:

— Ну что, будешь говорить? — молчок. — Ты здесь уже три дня, а ничего ценного я так не узнал. — тишина. — Хорошо, может тебе понравятся более жесткие меры, конечно, не совсем обычные. Ты женат, у тебя двое детей…

— Нет, только не дети! — из последних сил постарался кричать доктор.

— О, прости, я не хотел втравливать детей. Мы тут, как бы, из органов власти, нам такие методы чужды. Но, возьму на заметку, если с этим не выгорит, то придется привести сюда твоего сына Егорку.

— Пожалуйста, не надо. — в комнату зашло еще два человека.

— Познакомься, это Макс и Кирилл. Они гомики. — через опухшее веко Вадим наблюдал двух накрашенных, по-бабски одетых мужчины. — Они будут тебя испытывать. Приступайте.

Те сосались, втягивали в ролевые игры заключенного, исполнили половой тройничок. Игнатьич кричал, орал, просил остановить. Гомофобия в нем явно превалировала. Через полчаса доктор согласился на все, что угодно, зная, что если он откажется, то отморозки убьют его жену и детей.

— Отлично, вы свободны. — остался только майор. — Итак, начнем. Ты убил трех пациентов своего знакомого, коллеги, врача Полянина?

— Да. Это был я. — с огорчением он согласился.

— Как ты это сделал? — полицейский сел на стол.

— Я не знаю, я уже не помню. — его попросили вспомнить, угрожая телефоном. — Хорошо, я вспоминаю… самый простой способ войти в лаборатории — это быть другом, корешем с начальником охраны.

— Как того зовут?

— Его зовут Илья Железняков. — на вопрос друг ли он с Ильей доктор отвечал. — Да. Я его ближайший друг. — на вопрос как именно он вошел тот отвечал. — Я взял ключ, пока друг был на обеде изменил расписание и в час ночи добавил всем время на туалет. В тоже время быстро, на соседней улице, подключил заранее подготовленный дубликат устройства, и ночью, в маске против камер, с неприметной формой, ровно в час ночи, когда идут по расписанию в уборные вошел.

— Неплохо. Интересный способ. — майор улыбался. — Ну что ж, не буду тебя больше задерживать. Ты свободен!

— Что? — Херельман не мог поверить своим избитым ушам.

— Ну да, ты свободен… от своей работы. Хахах! Лет на двадцать точно. Если не повезет, то на всю оставшуюся жизнь. — улыбка не спадала, а только ширилась и ширилась. — Над чем ты там работал? Помогаешь людям преодолеть социальную неприспособленность. Ха! Ну, теперь у тебя никакой соц. неприспособленности и близко не будет. Любишь солнце? Любишь воздух? Магадан, отличный курорт, со всеми удобствами. Пятизвездочный отель, и даже немного больше, можно заказать шлюх.

Смеясь, и радуясь, говнюк вышел. Единственное чему был рад Вадим Игнатьевич, дак это безопасностью своих близких.