Ты прочитываешь один из них от корки до корки только для того, чтобы в конце узнать, что муж умирает. Ты швыряешь книжку через всю комнату, разбивая ночник. Когда мама в тот вечер возвращается домой, ты рассказываешь ей о том, что случилось. Ты просишь у нее книги, где никто не умирает.

Два дня спустя ты видишь своих родителей в гостиной, где на кофейном столике стоит стопка романов. Они пролистывают их один за другим, чтобы удостовериться, что все герои до конца книги остаются в живых. В тот вечер тебе приносят новую стопку книг для чтения, и ты открываешь первую попавшуюся, уверенная, что она не расстроит тебя.

Впервые за долгое время ты чувствуешь себя защищенной.

Выясняется, что Мари беременна двумя девочками-близнецами. Ты хочешь купить для нее парочку подходящих комбинезонов, но тебе не хочется выходить из дома. Ты заказываешь их в интернет-магазине, и их отсылают ей по почте. Когда на сайте тебя спрашивают, не хочешь ли ты приложить к подарку сообщение, ты, понимая, что должна поздравить ее, ставишь кучу восклицательных знаков, но в твоей душе их нет. Ты не в силах пробудить в себе восторг, даже не можешь заставить себя напечатать слова восхищения. Вместо этого ты печатаешь: «Для моих маленьких племянниц».

Мама возвращается домой с новым ночником для тебя, предназначенным специально для чтения. Возвышаясь над основанием, он нависает над головой, освещая только страницы книги. Ты прочитываешь три книги из недельного запаса, днем – при свете, проникающем через окно, а вечером – при свете нависающего над тобой светильника.

Твои племянницы появляются на свет. Им дают имена – Софи и Ава. Ты держишь их на руках, они прекрасны. Ты думаешь, как такое возможно, что Мари добивается всего, чего ей хочется, а ты… на этом все кончено. Ты понимаешь, что это называется жалостью к себе. Тебе все равно.

Из Чикаго прилетает Оливи, чтобы повидаться с тобой. Все полагают, что она остановится в родительском доме, но ты испытываешь огромное облегчение, когда она вместо этого стелет себе постель на полу рядом с твоей кроватью. Она не спрашивает, как твои дела, потому что знает, что не услышит ответа. Зато она рассказывает тебе о том, что подумывает отказаться от кофеина, и заставляет тебя помочь ей отследить в Facebook мужчину, с которым она недавно стала встречаться. Когда она здесь, ты чувствуешь себя не такой одинокой, это приятная передышка от разрушающего тебя одиночества, от которого почти всегда страдаешь. Когда она собирает чемодан, чтобы вернуться в Чикаго, ты, шутя, говоришь, что отправишься с ней, пристроившись в полке над головой. Оливи отвечает, что возможно, ты еще не способна этого понять, но пребывание здесь пойдет на пользу.

Приходит день, когда ты чувствуешь, что способна подавить и контролировать воспоминания, всплывающие в любом квартале твоего города и в любой комнате твоего дома, воспоминания о том, как вы с Джессом встретились и полюбили друг друга еще подростками. Тогда ты отваживаешься выйти на улицу.

Ты направляешься в семейный книжный магазин.

Ты осознаешь, что не готова провести вне дома целый день, когда, стоя у подборки книг Шела Силверстайна, которую Мари запрятала в дальний угол, ты теряешь самообладание.

Ты даже не понимаешь, почему это происходит. Ничто, связанное с Шелом Силверстайном, не напоминает о Джессе. За исключением того, что Силверстайн писал о том, что значит быть живым, а ты чувствуешь себя так, словно больше не живая. Потому что Джесса нет. Ты чувствуешь себя так, как будто перестала жить тогда, когда он пропал. Ты чувствуешь себя так, словно до конца жизни будешь убивать время до тех пор, пока не придет пора умереть.

Ты понимаешь, что единственное, на что ты способна, это занять пассажирское место в отцовской машине, чтобы он отвез тебя обратно домой и уложил в постель.

Но потом ты чувствуешь, что набираешься сил, лежа в постели, выдавливая из себя слезы и досуха выжимая боль. Ты представляешь, что кровоточишь печалью, словно вода, текущая из твоих глаз, и есть сама боль. Ты представляешь, что она покидает твое тело и впитывается в матрас.

Однажды утром ты просыпаешься с сухими глазами, чувствуя себя совершенно опустошенной, такой опустошенной, что если бы кто-нибудь стукнул по тебе, то ему показалось бы, что внутри пустота.

Ужасно ощущать себя таковой, если обычно ты полна радости. Но не так уж тяжело, если ты привыкла чувствовать себя наполненной болью.

С пустотой все понятно.

Опустошение же дает ощущение начала.

Что радует, потому что так давно тебе казалось, будто все кончилось.

Ты просишь родителей купить тебе новую кровать. В этот момент ты ощущаешь себя ребенком. Но у тебя совсем нет денег, потому что ты очень давно ни о чем не писала и перестала вести блог.

Родители не понимают, почему ты просишь их об этом, а ты почти не способна объяснить. Ты просто говоришь:

– Эта кровать заражена. – Но ты имеешь в виду, что она впитала твое страдание. Ты понимаешь, что это звучит глупо, но ты веришь, что твоя боль ушла в матрас, и не хочешь, чтобы твое тело снова впитывало ее.

Ты знаешь, что это непонятно. Но это именно так.

Через две недели ты получаешь новый матрас и пружинный блок. Ты видишь, как отец привязывает старый к грузовику друга. Ты наблюдаешь, как они едут по улице, направляясь к свалке.

Ты чувствуешь себя лучше. Свободнее.

Ты понимаешь, что это суеверие.

Но тебя это не волнует.

Ты знаешь, что на самом деле никогда не избавишься от печали. Ты знаешь, что это то, с чем можно научиться жить, то, с чем ты справишься.

Ты начинаешь понимать, что печаль постоянна. Что речь идет скорее о ремиссии и рецидиве, чем об исцелении. Для тебя это означает, что ты не можешь просто ждать, когда она пройдет. Ты должна пройти сквозь нее, проплыть в подводном течении.

К концу декретного отпуска Мари у твоих родителей случается пищевое отравление. Некому открыть магазин, и ты предлагаешь им свои услуги. Они говорят, что ты не обязана это делать. Говорят, что могут попросить одного из продавцов. Ты отвечаешь, что все возьмешь под контроль.

Когда они благодарят тебя, ты понимаешь, что тебе не хватало доверия с их стороны. Ты вспоминаешь, как гордилась тем, что была полезной.

Ты рано просыпаешься, принимаешь душ и садишься в машину. Вставляя ключ в замочную скважину двери книжного магазина, ты понимаешь, что Джесс ушел, но твоя жизнь, может быть, еще осталась. Может быть, ты сможешь что-нибудь сделать с ней.

За три дня до того, как Мари собиралась вернуться в магазин, она сообщает родителям, что не выйдет на работу. У нее слезы на глазах. Она просит прощения за то, что обманула их надежды, но ей просто хочется остаться дома со своими малышками. Она говорит, что не представляет, как сможет провести день вдали от них. Родители застигнуты врасплох, но скоро они уже готовы поддержать ее.

В ту ночь ты нечаянно слышишь, как они разговаривают об этом. Ты слышишь, как мать утешает отца, слышишь, как она говорит ему, что ни ты, ни Мари не обязаны становиться владелицами магазина. Она говорит, что все к лучшему.