— Бедная Анька, — снова прошептала Леся. — Какая сильная соперница. Не позавидуешь ей.

— Все равно, Давид любит свою жену.

— Любит. Но ты только посмотри, какими глазами он смотрит на эту Нелли! Он потрясен!

Давид в самом деле выглядел ошарашенным. Видимо, жизнь за границей здорово пошла Нелли на пользу.

— Нелли сильно изменилась! — услышали подруги женские голоса за спиной. — Стала настоящей красавицей.

— А была гадким утенком. Вспомните ее прыщи!

— И очки!

— А фигурка! Была же словно доска плоская.

— А ведь расцвела!

— Расцвела! Мне бы ее деньги, я бы тоже расцвела!

— Говорят, Нико не был с ней щедр.

— Все равно, она богачка! Раз были деньги, чтобы жить в Америке, значит, и на пластического хирурга средства нашлись.

— Думаешь, врачи постарались?

— Ну, нос у нее точно раза в два меньше.

— И сиськи выросли!

— А глаза какие! У прежней Нелли были самые обычные глазки. Миленькие, но не больше того. А тут прямо плошки!

Подруги переглянулись. Вот оно что! Значит, Нелли изрядно потрудилась над своей внешностью. И судя по реакции односельчан, которые помнили ее невзрачной девчушкой, потрудилась на славу. Сам Давид не мог отвести взгляда от красавицы. А когда она еще и подошла к нему, то мужика вовсе затрясло.

— Нелли, — пробормотал он. — Ты ли это?

— Я, Давид. Ты рад меня видеть?

— Я просто глазам своим не верю!

Давид буквально пожирал Нелли взглядом. Казалось, его восхищало теперь в ее внешности буквально все. И подруги насторожились еще больше.

— Ой, не нравится мне все это! — вздохнула Леся. — Кира, ты побудь тут. А я побегу за Аней!

— Думаешь, стоит? В смысле, звать ее сюда?

— Должны же мы что-то делать. Мы же ее подруги, или нет?

И Леся убежала. Видимо, она действительно бежала всю дорогу, как туда, так и обратно. Потому что Анька появилась в доме дяди Нико уже через десять минут. При виде нее Кира едва не застонала от отчаяния. Ах, лучше бы Анька провела у себя дома у зеркала несколько лишних минут, но хотя бы накрасилась и сняла бы с себя эти отвратительные черные тряпки, которые полнили ее и прибавляли несколько лишних лет.

Вот Нелли, хотя и была приемной дочерью покойного, даже и не думала соблюдать полный траур. Ограничилась траурной повязкой на рукаве и черной лентой в волосах. Вот и весь ее траур. Так какого черта Аньке понадобилось нацеплять на себя эту черную хламиду, которую, судя по ее виду, носила еще бабушка Давида? А то и его прабабушка!

Давид появления жены даже не заметил. Он не мог оторвать взгляда от Нелли. Ане пришлось самой подойти к нему и потрясти за локоть. Давид кинул на нее рассеянный взгляд, кивнул и… и снова отвернулся!

— Давид! — дернула его жена посильней. — Ты не хочешь нас познакомить?

— Ах да! Нелли — это… это Аня.

— Твоя жена?

— Моя… м-м-м… Да, жена.

Смущение Давида было очевидно. Кажется, сейчас он сильно жалел, что поспешил в свое время и женился не на ставшей писаной красавицей Нелли, а на растолстевшей Аньке.

Вот они, мужчины! Клянутся, что будут любить вас и в горе, и в радости. А стоит вам набрать пару лишних килограммов, обзавестись несколькими морщинами и пару лет погулять перед любимым в домашнем халате и стоптанных шлепанцах, как вся их Великая Любовь начинает угрожающе трещать по швам.

Что поделать! Великая Любовь не терпит столкновения с буднями. Или реальность должна ей соответствовать, или Великая Любовь постепенно превратится в Привычку, а та, в свою очередь, в скучную семейную докуку. Судя по всему, именно это и случилось в семье Ани и Давида. Еще не полная катастрофа, но близко к ней.

Тем временем Нелли загадочно улыбнулась Давиду, пообещав, что они еще встретятся, и отошла к другим своим знакомым, которым не терпелось с ней пообщаться. Аня же затеяла разборку с мужем. Еще одна ее ошибка! Скандалом в такой ситуации ничего не добьешься, только испортишь все окончательно. Но Аня была в ярости. Она сходила с ума, отчаянно ревновала. И весь ее здравый рассудок улетучился под действием этого разрушительного чувства.

— Что это значит?! — злобно прошипела она, глядя на мужа. — Ты встречаешься с этой девкой? Назначаешь ей свидания? Тайком от меня?

— Аня, успокойся! Мы в доме покойника.

— А мне плевать! Я слышала, как она сказала, что вы еще встретитесь!

— Естественно, она моя родственница. Приехала из далекой Америки. Ясно, что я по ней соскучился.

— Не канифоль мне мозги! Родственница! Я видела, как ты смотришь на эту Нелли!

— Аня, угомонись!

— Родственными отношениями тут и не пахнет!

— Веди себя прилично!

— А ты? Ты вел себя прилично?! Ты, женатый человек, откровенно заигрывал с этой свиристелкой!

Подругам показалось, что Давид сейчас влепит Аньке пощечину. Но он сдержался. Что-то пробормотал и вышел из комнаты. Анька поспешно последовала за ним. Девушки пытались ее удержать, но куда там! Семейный скандал стремительно нарастал. И самое скверное, что все присутствующие с явным интересом следили за его развитием.

Лица одних выражали сочувствие, другие ехидно или ядовито усмехались, мол, и вы тоже не лучше, а третьи так и вовсе откровенно злорадствовали. Девушки посмотрели на Нелли. И поразились тому, каким торжеством горели ее глаза, над которыми так хорошо поработал пластический хирург. Ой, не к добру появление этой девицы возле Давида. Как бы действительно не случилось беды.

— Как думаешь, Давид устоит или падет к ножкам этой Нелли?

Кира хотела уже возмутиться и повторить, что Давид любит только Аню, ее одну и никого, кроме нее. Но тут перед ее глазами невольно предстали потолстевшие и порядком волосатые Анькины ноги с первыми признаками тромбофлебита в виде редких пока еще сосудистых «звездочек» (ничего не поделаешь, две беременности нанесли Анькиным сосудам ощутимый удар), а рядом с ними гладкие ровные ножки Нелли, с золотистой атласной кожей.

И Кира заколебалась.

— Надеюсь, что все обойдется, — пробормотала она.

Увы, ничего не обошлось. Когда подруги вышли из дома, то они обнаружили Аню и Давида, которые стояли друг против друга и горячо обсуждали возникшие у них разногласия. Оба были в ярости. Давид судорожно скрипел зубами, а Анька наскакивала на него, явно стремясь что-то ему доказать. В конце концов Давид сплюнул, повернулся и почти побежал. Анька последовала за ним. Но недолго. Потому что Давид остановился и тихо сказал ей что-то такое, отчего Анька замерла на месте.

Давид ушел. А подруги подошли к Аньке, которая так и стояла на том самом месте, к которому пригвоздили ее слова Давида.