«Монеты? Сюда кидали деньги, чтобы получить желаемое?» – меня тянет вниз и вскоре большой палец ноги касается обжигающе-горячих кругляшков.

«Это золото Кощея, – отвечает колодец, – оно проклято. Как и он сам. Золото мертвецов, повидавшее кровь, всегда пожирает чужую магию».

Я вглядываюсь в заманчивый блеск монет, похожих на небольшие блины. Как если бы мама испекла мне неровные американские панкейки, а я наступила бы на них. Прозрачная вода становится мутной и красной, из монет выделяются капли крови и всплывают наверх с такой скоростью, что заставляют поверхность воды кипеть.

«Помоги, я сейчас умру!» – в панике кричу я.

«Очисти меня от зла, Тая. И тогда я смогу исполнить твое желание», – шепот Леди-колодца отдаляется, а сильный поток воды фонтаном поднимает меня к изголовью колодца.

2

Бух… Бух. Бух!

Сердце так отчаянно бьется, что я спрыгиваю на холодную землю, оступаюсь и больно ударяюсь коленями. В голове путается поток сознания, но слова Леди-колодца успокаивают меня. Нужно только очистить ее от зла…

– Что бы это значило? – бормочу я.

Холод не подступает ко мне. Поднимаю голову и вижу скелетов, рассматривающих меня. Чувствую, как плащ Кощея обволакивает тело, не давая ему замерзнуть, и удивляюсь, ведь он совсем не промок.

– Зачем вы это сделали? – гнев подступает комком ярости из груди в глотку, и я рявкаю на несчастных слуг. – А если бы я утонула?!

Хромой пожимает плечами, и его черепушка просаживается вниз. Я качаю головой и трогаю волосы – сухие.

– Василиса говорила, что вы научите меня этикету, поможете понять, для чего нужны приготовления! – я перехожу на крик и не сразу замечаю, что плечи содрогаются вовсе не от волнения или холода.

Подбородок предательски дрожит. Я закрываю лицо руками и рыдаю во весь голос, как маленький ребенок, впервые разбивший коленку. Горе и тоска по родным разрывают мне сердце. Оно болезненно сжимается, и я чувствую, что воздуха не хватает. Рыдания переходят во всхлипывания, но слезы все еще льются из глаз, отгоняя накопившиеся за несколько дней плена переживания.

Костлявая рука касается моей макушки. Скелеты поглаживают меня: Хромой по голове, а Безногий по руке. Они ничего не говорят – не могут, но я чувствую, что в их действиях скрывается огромная поддержка. С благодарностью я выдыхаю, чувствуя, как тяжелая ноша покидает разум, поднимаю руки и обнимаю скелетов в ответ. Сейчас их костлявые объятия кажутся живыми.

3

Скелеты привели меня обратно в комнату. Хромой приволок откуда-то кривую доску и с трудом вставил ее на место бывшего засова.

– Спасибо, – сказала я, провожая неразлучную парочку взглядом.

Закрыть новый засов оказалось тяжелее, но я все же смогла. Василиса не навестила меня на ночь, да и мне и не хотелось с ней разговаривать.

Лежа под одеялом, я смотрела в потолок. Слова Леди-колодца не выходили у меня из головы. Очистить ее от зла? Но как? Перед глазами промелькнули монеты, источающие бурлящие капли крови. Если на них проклятие, не перейдет ли оно на меня, если я решу вытащить золото?

– Мур-р, – знакомое мяуканье заставило меня посмотреть в окно.

Баюн сидел на подоконнике и всматривался в меня горящими зелеными глазами.

– Баюн! Разве неделя уже прошла?

– Я передумал, мр. Мне стало слишком любопытно, как ты здесь справляешься, – кот спрыгнул ко мне на кровать и устроился в ногах. – Ты уже выяснила что-нибудь о Кощее?

Я нахмурилась. Назойливость Баюна настораживала, но одна часть меня верила в его искреннюю заинтересованность моим благополучием.

– И да, и нет, – я качнула головой, – за такое время невозможно сблизиться с кем-то, кто давно мертв.

Баюн улыбнулся – или мне так показалось – и осторожно наступил передней лапкой на мою руку.

– Как же та прелесть, что висит у тебя на шее?

– Кольцо?.. – в приступе неожиданного страха я схватила украшение через рубаху и уставилась на кота. – А что?

– Это волшебное кольцо, мур-р. И оно может многое изменить в твоей жизни. Только нужно научиться им пользоваться.

– И как же я это сделаю? К нему не прилагается инструкция.

– Фырк, – Баюн то ли чихнул, то ли засмеялся. – Царевне не нужны никакие инструкции. Только ее фантазия и немного снов, – кот подошел ближе и нажал лапкой мне на переносицу, – спи. Сны – то, через что ты разгадываешь тайны, Тая. И эту ты должна была понять давным-давно.

Веки потяжелели. Потянувшись, я повернулась спиной к Баюну, сжала кольцо и закрыла глаза.

4

Я тянусь к кольцу и не понимаю, что скоро увязну в болоте так глубоко, что не смогу выбраться. Я ползу на коленях, прикладывая все силы, какие только есть у пятилетней девочки.

– Колечко, – бормочу я, – нужно тебя забрать.

Желание завладеть находкой столь сильное, что огнем отзывается в груди. Мне становится трудно дышать и двигаться. Я поднимаю руку и тянусь, издавая при этом стон. Силы заканчиваются. Жидкость касается подбородка и грязь маслянистым слоем оседает на нем, стекает по шее и за шиворот.

Я не успеваю закричать, как меня вытягивает неведомая сила. Я жмурюсь и сжимаю ладошки так сильно, как только могу. В руке что-то пульсирует огнем.

– Что ты здесь забыла? – спрашивает незнакомец. – Рано тебе еще топиться в болоте.

Осторожно приоткрываю один глаз и вижу бледно-синюю кожу. Второй глаз в изумлении распахивается.

– Ты синий! – вскрикиваю я, позабыв наставления мамы о разговорах с незнакомцами.

– А ты грязная, – отвечает он.

Мы замолкаем и рассматриваем друг друга, пока из меня не вырывается смех. Я смеюсь и не могу остановиться. Незнакомец смеется в ответ: хрипло, по нарастающей, как если бы гром появлялся из-за мокрого кашля.

– Кто ты? – спрашиваю я, когда смешинка исчезает.

– Тот, с кем тебе не следует говорить, – отвечает он.

Поблизости хрустят ветви. Мы поворачиваем головы и вслушиваемся: я заинтересованно, а он – настороженно.

– Ты здесь не одна?

– Я приехала с родителями! – гордо хвастаюсь я, но тут же вспоминаю, как они ругались, и чувствую отторжение. – Забери меня от них…пожалуйста! – шепчу ему, обнимая маленькими руками за шею.

– Тая! – я слышу мамин голос и вздрагиваю.

– Тая, где ты? – кричит папа.

Я вжимаюсь щекой в плечо незнакомца, но не чувствую от него теплоты. Все, что от него исходит, – холод и запах сырой земли. Он ставит меня на ноги и отходит назад. Я тяну к нему руки, но незнакомец поднимает палец, приставляет его к своим губам и издает тихое шипение.