Но какое-то необъяснимое с точки зрения логики желание увидеть его напоследок заставляет меня решительно распахнуть тяжелые двери.

Терриан оказывается недопустимо близко. Видимо, уже собирался выходить, а тут я. И прямо к нему в руки.

Они сжимаются на моей талии, и мы молча смотрим друг другу в глаза. Это необычно. Терриан чуть ли не впервые заглядывает в них с интересом. Нет, он и раньше проявлял некое подобие. Но сейчас все очень серьезно. Мурашки от этого бирюзового взгляда. Воздуха не хватает… я жадно ловлю его ртом, не находя сил, чтобы велеть мужу меня отпустить. Он и сам не торопится. Однако уже через мгновение быстро моргает и машет головой, как будто скидывая оцепенение.

— Добрый день, мадам. Я рад, что вы успели до моего отъезда. На границе, у самого Гринсверта произошел мощный прорыв. Армия готова, мы отправляемся через четверть часа. Я думаю, вы в курсе, что подобного не было ровно год, но вот вчера, после древнего праздника Дня Великого Полнолуния, случилось вновь.

Киваю, хотя толком ничего не понимаю. Сердечко еще никак не успокоится, а крепкие объятия как назло не дают отстраниться. Терриан словно забылся и не торопится их разжимать.

— Желаю вам справиться с этой проблемой, — шепчу не своим голосом, сама не понимая, почему его близость так волнительна. Еще вчера готова была наказывать за первую ночь, а сейчас… похоже, подсознательно уже придумала ему оправдание: либо проклятье, либо оборот… и вот-вот расплывусь лужицей от одного лишь его теплого взгляда.

— Вы будете переживать, если чудовища откусят мне голову, и вы останетесь вдовой?

Он шутит? Не знаю. Наверное, да. Поэтому отвечаю с легкой полуулыбкой.

— Да, милорд, мне будет очень жаль.

— Надеюсь, меня?

Отрицательно качаю головой.

— Нет, то чудовище, которое попытается это сделать.  Вы же ему шанса не дадите на выживание.

Муж явно не ждет от меня подобного ответа, оттого еще сильнее сжимает бедра. Черт, когда его руки спустились с талии вниз? И что бы это значило?

— Хотите, я принесу вам голову самого ужасного монстра? — вдруг спрашивает он. Я с силой прикусываю язык, чтобы не ответить в тон что-нибудь типа «не стоит сносить голову себе», ведь с трудом представляю более страшное чудовище.

— Хочу! — заявляю вместо того. Мне жутко любопытно посмотреть на сие чудо. Может, там не такой уж монстр, хотелось бы знать наверняка. Его бровь удивленно дергается — ожидал другого ответа. А вот нет, дорогой муж, я буду вас часто удивлять впредь.

— Будет сделано, мадам. Не поцелуете ли молодожена на прощанье и на удачу. — Теперь брови взлетают у меня. Неужто у нас намечается прогресс? И это я еще ничего не сделала!

— Конечно, мой лорд! — шокировать, так уж до конца! Чтоб думал обо мне. Не во время боя, конечно, но хотя бы возвращаясь домой. Беру его лицо в руки и гладя прямо в глаза, нежно касаюсь губ. Я бы сыграла страстную супругу, отправляющую мужа на смерть, сделала бы затуманенный взор и сбившееся дыхание… но мне и играть не приходится. От прикосновения к его губам все происходит само собой. А потом Терриан прикрывает веки и всего лишь на секунду впивается в мой рот. Жарким поцелуем, и я понимаю, что думать друг о друге в разлуке мы будем в равной степени.

Когда он отстраняется, как-то слишком резко выпускает меня. Отводит взгляд, словно боясь, что я увижу нечто недопустимое. И вообще выглядит обескуражено. Не ожидал ни от меня, ни тем более от себя?

— Благодарю, мадам.

А мне сейчас очень хочется увидеть цвет его глаз. Не стали ли они васильковыми?

— Я буду с нетерпением ждать вашего возвращения, милорд.

Он все-таки поднимает их на меня, потому что не может сдержать любопытства. Я разочарованно выдыхаю — по-прежнему бирюзовые.

Он вдруг оглядывает меня с ног до головы и выдает:

— Я распоряжусь, чтобы вам подобрали новый гардероб, Кат Р-рина. Это платье нужно выбросить в мусор.

Да! Да! Настоящий мужчина. Я бы запрыгнула на него и повисла на шее, но это вызовет не просто удивление, а шок, и я не решаюсь. Опускаю глаза и произношу смиренно.

— Как скажете, мой господин.

Он аж вздрагивает. И по лицу вижу — уходить совершенно не хочет, но долг зовет.

— Прощайте, мадам.

— До встречи, мой генерал, — добиваю я.

И это еще не все! Вот вернетесь, тогда посмотрим, насколько вы останетесь равнодушным!

Он не забыл о своем обещании! Ура!

Стоит мне вернуться в дом,  служанки начинают чирикать, словно два молодых воробушка, сообщая, что хозяин велел нарядить свою супругу, как полагается. А значит, завтра к нам из столицы приедет самый популярный модист в королевстве. Модист? Мужчина? Как любопытно.

Мы возвращаемся в мои покои, прямо в комнату, которую девочки называют гардеробной. Размерами она чуть меньше спальни, что весьма радует. Ненавижу тесные шкафы, где даже невозможно развешать все платья и не помять, а если учесть, что в моде длинные и довольно пышные, то это отлично.

Пока разглядываю то, что уже извлекли из моего багажа, узнаю у служанок, что зовут их Назита и Гитана. Несколько минут смеюсь до упаду, вызывая полное недоумение и даже легкий страх за мой рассудок, но прекратить никак не могу. Зита и Гита, блин. Ахаха. Они еще и сестры. Спасибо хоть не близнецы.

Когда я наконец успокаиваюсь, читаю на их лицах облегчение. Похоже, кто-то уже собрался за целителем. Но встречаться с представителем данной профессии мне по-прежнему не улыбается, поэтому беру себя в руки и осторожно прячу смешки в рукавах платья.

Однако звать решаю их именно так. Осталось не перепутать. Вот эта беленькая с голубыми глазами — Зита, а темненькая с карими — Гита.

Пока девчонки перебирают оставшиеся сундуки с добром принцессы Кат Рины и решают, что можно оставить, а что сразу выбросить, подхожу к большому, во весь рост зеркалу.

Мне немного страшно. А вдруг оно возьмёт и вернет меня обратно. Я хочу этого… кажется… но…

На самом деле вдруг понимаю, что мне здесь, в этом чудесном мире, гораздо лучше. Я как будто нашла настоящий дом… а на Земле… там привычно, но там я никогда не чувствовала себя так же комфортно. Нет, не физически — душевно. Только сейчас осознаю — самое дорогое для меня там, в России — Наташка. Больше ничего не тянет вернуться. Ни профессия, ни увлечения, ни даже интернет с соцсетями и прочие блага цивилизации. Это удивительно. Неужели мне было там настолько все безразлично?

Не могу не признать — жизнь известной актрисы выматывает. Я правда уже пережила тот период, когда после работы ты зависаешь в клубах и на прочих светских тусовках ради одной цели — известность. Тебя должны постоянно видеть везде и всюду, дабы не забыть. Беспрерывное мелькание — залог популярности. Но то время, слава богу, давно прошло. Последние года я буквально жила работой. Из роли в роль проживала чужие жизни, из фильма в фильм, из спектакля в спектакль. При этом не замечала, что моя собственная ускользает от меня.