Согласно правилам космических вооруженных сил, каждый вольнонаемный или офицер, улетавший или возвращавшийся домой, мог лететь на военном транспорте, если там были места. Платили за перелет соответствующие гражданские и военные организации, и огромное большинство служащих и их жен с удовольствием летали на армейских кораблях.

Через два стандартных дня после своего вылета из Порт-Даймонда на Землю космонавт Себастьян Гифт, в кармане которого лежал приказ о предоставлении двадцатидневного отпуска для долечивания, оказался на одном из больших искусственных спутников, важном транспортном узле, вращавшемся на низкой орбите вокруг Планеты-Колыбели.

Казалось, ему по-прежнему продолжало везти; он добрался до дома с минимальными затратами времени на быстроходном крейсере, на котором летел на Землю адмирал Боумэн. Адмиралу предстояло передать самому премьеру Земли материалы разведчиков из Хайпо и уговорить ее собрать все соларианские силы для спасения мира.

Но Гифт не догадывался об этой встрече в верхах и о хитростях, на которые требовалось идти ради спасения человечества. Он знал только то, что очень спешивший адмирал приказал крейсеру оставаться на орбите, а сам с небольшой группой офицеров воспользовался услугами челнока и отправился на Землю, где его ожидало какое-то высокое начальство. В этом не было ничего необычного.

Другой находившийся на крейсере челнок, поменьше и помедленнее, доставил космонавта Гифта и еще пару офицеров Космических Сил, также летевших в отпуск, на транспортный спутник.

Спутник Земли, на котором прервалось путешествие Гифта, представлял собой что-то вроде металлического пирожка диаметром в несколько сотен метров.

На этом везение Нифти кончилось. Из-за введенного осадного положения все обычные полеты были временно отменены.

Вездесущие космические полицейские в символических белых шлемах и белых перчатках перехватили Гифта сразу же, как только он вылез из челнока. Они тщательно проверили его документы, хотя положение выздоравливающего позволяло Нифти свободно путешествовать даже в условиях осадного положения. Их не интересовало, как он здесь оказался. Полицейские его не знали; они обращались с ним так же, как с любым человеком в военной форме, — а таких в толпе было немало. То был результат введения осадного положения. Чтобы избежать лишних хлопот, многие военные путешествовали в гражданской одежде, но если ты летишь на армейском транспорте, тут без формы не обойтись.

Этот транспортный спутник был одним из многих ему подобных и вращался по полярной орбите в нескольких тысячах кликов над планетой, главным образом над ее водной поверхностью. Войдя в главный зал ожидания, Гифт очутился в гулком пещерообразном помещении размерами с футбольное поле. Его окружали сотни людей, также ожидавших отправки на Землю или пересадки на рейс в каком-нибудь другом направлении. Казалось, именно в момент введения ограничений на перемещение всех в «домашних мирах» обуяла охота к перемене мест.

Никакого военного челнока в ближайшие часы не ожидалось, а следующий по расписанию корабль (где, кстати, могло не хватить мест для всех желающих) должен был сесть очень далеко от его дома. Понадобилось бы пользоваться наземным транспортом и флаером. На адмиральский челнок Гифта не пригласили. Оставалось только гадать, где бы он оказался, если бы это случилось.

Гифт, державший свою единственную сумку в правой руке, повернулся спиной к двери, сделал несколько шагов по залу и тут же оказался у иллюминатора.

Казалось, отсюда до Земли было рукой подать. Ее громада была окутана защитными полями серовато-коричневого цвета — обычного цвета земли, воды и невидимого воздуха.

В первый раз за несколько лет, прошедших с его последнего отпуска, Гифт смотрел на Землю с такого близкого расстояния. Зрелище произвело на него странное впечатление. Эта хмурая пелена напоминала промышленный смог какого-нибудь из прошлых тысячелетий. Впрочем, он знал, что это не так.

Где-то в толпе заплакал уставший ребенок; ему тут же ответил другой. Этот звук прорезал гул голосов многих людей, негромко переговаривавшихся друг с другом. Но большинство ожидали молча. Некоторые о чем-то думали, другие читали, третьи дремали или следили за новостями на расставленных повсюду экранах.

Чувство облегчения, неожиданно охватившее Гифта, когда табло возвестило, что задержка предстоит долгая, помогло Нифти понять, до какой степени ему не хочется домой. Вспомнив о том, какой притягательной казалась эта мысль всего несколько дней назад, в госпитале, он сообразил, что ему хотелось вернуться в свое детство, а вовсе не домой.

Мысль была не слишком приятная.

Он медленно шел через толпу, неся в правой руке скромную дорожную сумку, — новые пальцы левой руки пока не внушали Нифти доверия. Левая рука была уже сильной, но пока он недостаточно владел ею, да и осязание восстановилось еще не полностью. Интересно, быстро ли будут расти искусственные ногти, рассеянно подумал Гифт. Говорили ли ему об этом в госпитале? Если и говорили, то он напрочь об этом забыл. На него и так вывалили массу информации. Для проверки он взвесил сумку на левой руке. Казалось, она работала нормально.

Гифт жил отдельно от родителей лет с пятнадцати. Примерно в то же время отец с матерью разошлись, хотя жили друг от друга сравнительно недалеко. Нифти не слышал о них, сколько? Стандартный год? Больше? Он так и не смог вспомнить.

Вновь добравшись до знакомого иллюминатора, Нифти понял, что не знает, живы ли его отец с матерью вообще.

Кроме того, Гифту не хотелось сталкиваться с некоторыми людьми, которых он неизбежно встретил бы у родителей. Это были люди, близко знавшие Траскелука и других коллег по кораблю. Стоило попасться этим людям на глаза, как они — одни с горя, другие по незнанию — стали бы задавать единственному выжившему щекотливые вопросы.

Рассеянно слоняясь по залу, Гифт внезапно очнулся в хвосте очереди за билетами на челнок. Наверно, он сделал это машинально, просто потому, что не мог придумать, чем себя занять.

Он резко отступил в сторону и пошел через толпу, сам не зная куда и чувствуя себя попавшим в ловушку.

Нифти отогнал от себя это чувство, снова подошел к большому статгласовому иллюминатору и застыл возле него, следя за еле заметными трассами множества оборонных спутников, помогавших укрыть от нападения родину всех соларианцев. Конечно, каждый из этих искусственных спутников нес грозное оружие, надежно укрытое от глаз случайного наблюдателя. Их орбиты, окружавшие Землю под всеми возможными углами, составляли сложный узор толщиной в тысячи километров.

В этот момент из серо-коричневого ореола Земли вырвалось какое-то туманное пятнышко и стремительно направилось в сторону металлического пирожка с иллюминаторами, где ожидали отправки Гифт и другие пассажиры. Они должны были разминуться в каких-нибудь сотнях километров. Гифт знал, что это за пятнышко. Энергостанция Один, ручная «черная дыра». В мирные времена вечно голодные миллиарды потребителей получали от нее почти половину требовавшейся им энергии. Станция Один (сколько их было всего, Гифт забыл) была заметна только благодаря тому, что она искажала очертания оказывавшихся за нею звезд.