Психика получает некоторое удовольствие, создавая себе маленькие иллюзии. Сам алгоритм парейдолии достаточно прост. Умельцы уже давно создали нейронные сети с обратным обучением. Это компьютерные программы, которые берут обычное изображение, находят на нем простые гладкие кривые и обращаются с ними, как с узорами на обоях. Иллюзии, которыми страдают искусственные нейронные сети, выглядят довольно забавно (рис. 3.2 // вклейка?)

Механизм этот довольно древний. Кошки тоже склонны испуганно вглядываться в простыни с невинными узорами, – а потом яростно нападать на ткань или же спасаться бегством. Собаки более чувствительны к вращающимся объектам вроде спиннера. Вращение с постоянной скоростью – разновидность регулярного периодического движения. Возможно, псы таким образом отдыхают, ведь в тесной квартире животные мучаются от невозможности выплеснуть высокую эмоциональную активность. Созерцание чего-то очень подвижного, но информационно нейтрального, позволяет им помедитировать, позалипать и потупить.

Медируйте и вы! Но не ограничивайтесь созерцанием спиннеров и гимнастикой указательного пальца в виде интернет-скроллинга. Добавьте немного психоанализа. Возьмите блокнот, желательно в клетку. Начертите регулярный геометрический узор. Методично и аккуратно заполните узором всю страницу. Затем поверх этого узора нарисуйте что-нибудь сумбурное, с завитками, с изломами, с кляксами. Можно другим цветом.

Готово?

Теперь взгляните на ваше творчество. Заметили там новый образ? Уловили парейдолическую иллюзию? Обведите ее черным маркером. И покажите вашим друзьям, пусть восхищаются или попробуют спроецировать на ваш рисунок свои иллюзии. Заодно спросите себя: какой из трех творческих слоев вам нравится больше (регулярный, спонтанный или парейдолический). Чего вам не хватает в данный момент? Упорядоченности и концентрации? Творческого раздолбайства? Смутных предчувствий и оккультного опыта?

А сейчас, включайте метрономы, доставайте блокноты и спиннеры, готовьте диктофоны и подписывайтесь на ютуб-канал Димы Куплинова. Вам все это скоро понадобится, потому что впереди нас ждет самая сложная и нудная глава.

Психологический центр «Озеро»

Февраль, 2020

– Мы на полтретьего.

Лера вышла из оцепенения. Февраль издевался над метеозависимыми москвичами со сладострастным зверством инквизитора, только что вернувшегося из отпуска. Была ли в инквизиции система отпусков? А профсоюзы? А бонусы для наиболее оскорбленных верующих? Куда только не уносит поток скучающего сознания, если торчишь целый день за стойкой администратора.

– Здравствуйте. Доктор вас уже ждет. Прошу, следуйте за мной.

Никаких имен. Никакой информации в электронном расписании. Никакого расписания. Но Лера узнала пациентку. Это было нетрудно. Елену Ерофееву узнал бы любой, кто смотрел телесюжеты о замороженных офшорах российской элиты. Что такого было в ней, кроме статной фигуры и пронзительного взгляда? Волосы. Грива расплавленной меди, дичайшим образом легированная серебром. При каждом шаге седые пятна хаотично перемещались по темно-рыжему полотну, образуя такие узоры, что Герман Роршах удавился бы от зависти.

За женщиной послушно следовал мальчик лет семи, названный Дмитрием в честь деда по материнской линии. Линия отцовская была убрана из воспитательного процесса, семейной хроники и из списка вещей, достойных упоминания. Кроме этих двух линий было еще множество таких, которые не поддаются стиранию: оставленные в уголках глаз следы вселенской усталости, одиночества и отчаяния. Елене стоило бросить бизнес и пойти в дизайнеры, чтобы потрясти свет новым брендом. Масками из тонкого фарфора, испещренного сетью легких морщин.

Безмолвное шествие окончилось.

Серая мышка вернулась за стойку, размышлять об инквизиторских профсоюзах. У нее был всего час, чтобы определиться с бонусами для эффективных инквизиторов. Впрочем, поток мыслей мог в любой момент сменить направление. Шаг влево – и Лера озаботится наследованием короны у императорских пингвинов. Шаг вправо – и пингвины примут христианство. И им тоже придется создавать инквизицию. И там тоже будут профсоюзы. В отпуск хочется.

– Мама, а ты расскажешь доктору про чучелку? – поинтересовался мальчик.

Ерофеева вздохнула и толкнула тяжелую дверь.

За столом сидела дама постбальзаковского возраста в белом накрахмаленном халате и с прической, как у Мирей Матье. Почти как у Мирей Матье. Если бы французская певица неделю не мыла голову.

Это произвело на Ерофееву терапевтический эффект. Приятно встретить человека, еще сильнее затюканного хорошей жизнью, чем ты. Твои собственные невзгоды кажутся уже не стаей свирепых грифов, а слегка назойливой шумной толпой пингвинов. Пингвины шумною толпой…

– Добрый день. Располагайтесь!

Не верилось, что настолько уставшая от самой себя женщина может генерировать такие приятные голосовые волны. Вероятно, ее голосовой генератор работает на каком-то древнем дизельном топливе из расплавленного бархата.

Ерофеева наугад выбрала один из стульев, расставленных в разных точках кабинета.

Дима, обычно погруженный в свой мир и плохо переносивший присутствие других людей, вдруг подошел к столу Озерской.

– А вы маму лечить будете или меня? – с некоторой мольбой в голосе спросил он, доверчиво глядя Светлане прямо в глаза.

– Ну… а если никого лечить не нужно? – она ласково улыбнулась.

– Так не бывает! – возразил мальчик. – Вы же доктор. Значит, должны кого-то лечить. Другие доктора меня лечили.

– Может, это были неправильные доктора? Они много говорили и мало слушали?

Мальчик закивал.

– Тогда твоя очередь говорить. Расскажи о себе. Все, что считаешь интересным.

Мальчик успокоился и повеселел, когда понял, что сегодня все обойдется. Никто не будет стучать молоточком под коленкой, светить в глаз фонариком. И не заставит искать лишнюю картинку! Диме не нравились такие задания. Каждая из четырех картинок как-то отличалась, и мальчик торопился рассказать врачам обо всех отличиях. Но те только печально качали головой и что-то записывали в блокнот.

Тетя Света никуда ничего не записывала, картинки не показывала и глупых вопросов не задавала. Она просто слушала, как Дима, усевшись на кушетку и болтая ногами, рассказывает о своем мире, построенном на фундаменте из множества взахлеб прочитанных книг… И даже мама стала улыбаться, видя, что ее дорогой мальчик снова такой же жизнерадостный и беззаботный, как раньше.