глаза на фоне чёрной обожжённой плоти застывают на напряжённой фигуре некроманта:

– Отпусти…

Тёмные хлопья кружат в воздухе и опускаются вниз. Медленно, беззвучно. В тот же миг Алэйн падает на пол. Я бросаюсь к нему, распихивая остальных. Подхватываю, обнимаю, прижимаю к себе, устраиваю голову на груди…

– Госпожа Вэлора! Вы откуда?

Невидимость перестала действовать, но это не важно. Главное, что подрагивают пушистые ресницы и бьётся жилка на шее.

– С ним всё хорошо, – успокаивающе обращается ко мне Бежу. – Это временный откат… Впервые вижу настолько сильного мага! Разговорить не просто покойника – держать практически распавшиеся тело и разум!

Киваю, а пальцы осторожно поглаживают золотистые с рыжиной пряди. Самая чувствительная часть у мага…

– Вэл, я в порядке.

В скудном освещении допросной глаза Алэйна кажутся серыми.

– И часто у тебя подобные… издержки профессии?

– Почти каждый день. В Скрэйтаре слишком мало некромантов.

– Господин Гэрзэ, госпожа Вэлора, – деликатно осведомляется Гарлен, – могу я вам чем-нибудь помочь?

– Можете. – Алэйн с трудом поднимается и тем не менее подаёт мне руку, помогая встать. – У нас с Вэл сегодня свадьба. Будете свидетелем?

***

Разрешение её Величества на срочный брак старший служитель исследует так внимательно, словно это пропуск на Небеса, причём многоразовый. Алэйн нетерпеливо постукивает носком ботинка по мозаике пола.

– К чему такая спешка? – Храмовник возвращает документ. – Подождали бы положенный месяц…

Натолкнувшись на режущий без ножа взгляд некроманта, он сникает и начинает просматривать расписание в рамке:

– Пожалуйста, сегодня в шесть вечера. Не забудьте про свидетелей и оплату пошлины!

– Не забудем, – обещает Гэрзэ, и мы наконец покидаем Храм.

После дождя Дэйнор чудесен, свеж, чист и благоухает вновь распустившимися цветами. Я ловлю на себе заинтересованные взгляды прохожих, а раскланиваться спешат даже те, с кем я едва знакома.

– Что-то не сходится, – вдруг выпаливает Алэйн, застывая посреди улицы. – Вэлора, не могу объяснить, но у меня такое чувство, словно меня обвели вокруг пальца!

– Считаешь, служитель наврал с расписанием? – ухмыляюсь я.

– Нет, я про убийство! Вот послушай… – Гэрзэ тянет меня к лавочке под фонарём, заставляет сесть. – С мотивом, орудием и снотворным всё понятно. Но почему именно ты?! Почему так важно было установить смерть спустя полтора часа после убийства? Зачем это потребовалось Норику? Не всё ли ему равно, найдут тело вечером или ночью, а то и утром?

– Иначе заподозрили бы Агнес.

– Чушь! Сейчас не древние века, когда время смерти определяли по окоченению трупа. Не важно, когда обнаружили тело – маги определяют последний стук сердца с точностью до секунды. Подозрение легло бы на всех, находящихся в доме, – Агнес, Люсиль, Споки. Даже на Оушэна. Ведь я уже упоминал: чтобы открыть портал, заколоть спящую женщину и уйти, потребовалось бы не более двух минут.

– Тогда зачем нужна была эта ненужная суета с документами?

– Вот это и не даёт мне покоя! Пока я не видел Вельшена Норика, всё казалось правдоподобным. Но он прямолинеен и бесхитростен: ненавидеть и в гневе заколоть – максимум того, на что он способен. Ухаживать за Люсиль, чтобы подобраться к кухне – предел его изобретательности.

– Но он сам признался!

– В убийстве! Он ни слова не сказал ни про документы, ни про Марлену! А я, идиот, не задал ему правильного вопроса! Мёртвые не говорят ничего лишнего – только то, о чём ты спрашиваешь!

В серо-голубых глазах вспыхивают отблески, которых я так долго ждала, только, увы, не кровавые – просто азарт увлечённого человека.

– Вэл, Норик не самоубийца! И не в его интересах было, чтобы тело нашли так быстро. Магические следы не вечны, они сохраняются от силы два-три часа. Приди я, скажем, утром, и ничего бы уже не обнаружил. Вот и потребовалась свидетельница с железными нервами, разбирающаяся в тонкостях следствия, – чтобы не упала в обморок, не устроила истерику, а сразу же, не медля ни секунды, вызвала Службу Правопорядка! Понадобилась человеку, которому была выгодна смерть Лоры Нуриж, который, похоже, сам обладает магией – настолько, чтобы маскировать собственную ауру, подделывая эмоции. Искреннее горе по почившей супруге, например!

Я потрясённо ахаю.

– И подговорить Марлену было проще не старому патрульному, а юному и привлекательному наследнику несметных богатств. Может, ничего ей не объясняя, – да, скорее всего, именно так… Эх, дурень я, дурень! Надо было спросить Норика, какие отношения связывали их с Оушэном! Познакомились ли они на почве ненависти или магии… Не удивлюсь, если Вельшен и обучил господина Нурижа запретным заклинаниям.

– То есть, он был в курсе, что его жену собираются убить?!

– Получается, да. Специально в тот день отправился в столицу, чтобы не мешаться. А сам решил одним махом решить две проблемы – избавиться от властной супруги и от опасного человека, знающего про то, что он маг.

– Вельшен не сжигал себя?

– Чтобы сличить заклинания, мне нужен слепок настоящей ауры Нурижа. Теперь мы уже этого не узнаем. И не докажем. Ловкий, гад! Все, кто хоть как-то могли его выдать, мертвы. Обследовать человека, чтобы выявить в нём мага против его желания – незаконно. У нас нет никаких подтверждений, что Оушэн был знаком с Нориком! Или с Марленой!

Смотрю в горящие глаза.

– Ты можешь побеседовать с Лорой Нуриж.

Алэйн хлопает себя рукой по лбу.

– Вэл, ты гений! Конечно, это крошечный шанс, один из тысячи, но… Идём скорее!

***

Морг Службы Правопорядка Дэйнора хозяйственная супруга Гарлена приспособила под хранение домашних солений – так давно он не используется по прямому назначению. Кавиш смущённо косится на шкафы с банками, но всем не до того. Свидетели – на сей раз почтенная госпожа Сумéш и господин Корзьé – боязливо ёрзают на скамье у стеночки.

Лора Нуриж возлежит на кушетке, застеленной на сей раз не шёлком, а простой плотной серой тканью, в усиленном свете направленных ламп неестественно бледная по контрасту с ярким халатом. Я с горечью думаю о том, что ещё вчера в это время она была жива, изводила кроткую Аману, наводила ужас на сотрудников. Всю свою жизнь она, как нарочно, вызывала злость и ненависть, даже её последняя любовь оказалась фальшью.

Сэриж приносит стулья – для себя и Гэрзэ. Принёс бы и мне, но Алэйн опять сделал меня невидимой. Глядишь, так и привыкну. Вейзах с побледневшим лицом настраивает рамку на запись. Да, за эти сутки сотрудники Службы с лихвой восполнили пробел в ужасных происшествиях, будет теперь что рассказать детям и внукам – конечно, убрав детальные описания.

– Приступайте, господин Гэрзэ, прошу вас, – очень уважительно произносит Гарлен.

Если окружающие ждали красочных эффектов, они разочарованы. Нет ни леденящих душу порывов ветра, ни таинственного мигания светильников, ни потусторонних завываний. Просто Лора Нуриж резко садится на кушетке, неестественно сгибаясь под прямым углом, и открывает глаза – мутные, белесоватые. Руки Вейзаха, направляющие рамку, дрожат.

– Имя и возраст.

Алэйн спокоен. Сколько мертвецов он поднял за