Петровна, оказалась той еще душкой. Несмотря на свой могучий возраст аж в сто пятьдесят лет, она оказалась живчиком. И когда она сопроводила меня в одну из башен…

Она неслась по лестнице вверх быстрее меня! Даже не кряхтела! Когда я уже окончательно выдохся.

Конечно, не обошлось без подначивании в сторону моей телесной слабости и не забывала припоминать мне одну «мудрость».

— В крепком теле крепкий дух! А у тебя… как-то не по-человечески.

То, что мне нужно заниматься физическим состоянием организма, я и без нее прекрасно понимал. Но из-за уважения к ее преклонному возрасту решил никак не комментировать. Авось еще обидится, а бабулька она сильная. Магически, по крайней мере.

У самой вершины башни меня ждала старинная картина с изображением какой-то мельницы. Что было самым удивительным, так это движения на рисунке.

Лопасти мельницы реально крутились, рожь колыхалась, а маленький человечек на телеге запряженной каким-то ослом двигался вперед-назад.

От разглядывания меня отвлекла бабка.

— Здесь находится переход в мужское общежитие. Отныне ты — житель нулевого уровня, студент академии и мой подопечный. — и тут она представилась еще раз. — Запомни раз и навсегда. Я, Антонина Петровна Мамзелькина, преподаватель боевых-магических искусств и доцент кафедры магической силы.

Я это запомню, но все еще не понял одного. Почему мой старик хотел, чтобы я нашел именно ее⁈ Но она сама ответила на мой вопрос.

— Женечке передай от меня кое-что, — она вытянула сухенькую ручку, в которой костлявыми пальцами держала небольшую коробочку, — Лично в руки. Если проигнорирует, голову отгрызу.

Сомнений в ее словах не было.

«Значит… давняя знакомая?»

Но и тут был ответ.

— Я его просьбу помню. Не дам тебе сгинуть раньше времени, но и не думай, что тебе легче учиться от этого будет. Семь шкур сдеру, всю дурь и пот из тебя выбью. Но если…

Ее веко сузилось, хоть глаз и остался таким же.

— Если я учую от тебя дурман, которым пичкаешь других, или узнаю, что ты торгуешь на территории академии… то я.

Я выставил перед собой руки и замахал ими.

— И в мыслях не было.

Мой ответ ее устроил.

— Спасибо, господе, что душа человеческая попала. Хоть человеком станет…

Так… у меня внезапно вопросы появились к деду. И как понять «хоть человеком станет»? Прошлый же ушел с концами… или нет?

Пока я раздумывал, Баба Яга уже начала уходить.

— Погодите, что связывает вас с Михалычем? — решил сразу выяснить все у нее.

Но лучше бы этого не делал. Она обернулась ко мне, да так ухмыльнулась, что меня всего передернуло…

Дед, ну и изврат же ты…

* * *

Комната, в которую я попал… внимание! Шагнув в картину! Была достаточно просторной. Имела две койки, огромное окно, и большой персидский ковер на полу. Соседа не намечалось пока что, так что я вдоволь отлежался, выбрав кровать около окна.

Вещей у меня не было. Ни личных, ни выданных — никаких. Поэтому обустраиваться не пришлось. На всякий исследовал всю комнату вплоть до миллиметра и, ничего интересного не найдя, вернулся на кровать.

— Действительно Хогвартс. Живые картины, спальня за картиной… Не хватает только двигающихся лестниц и страшных монстров в подвалах…

«Не буди лихо, когда оно тихо, Дима». — внезапно заговорил Ворон. — «Все же ты в изнанке и даже нулевой уровень изнанки не всегда безопасен. А если произойдет прорыв, то сюда хлынут орды тварей из уровней пониже».

«А тут поподробнее, пожалуйста!»

«Я же рассказывал, что изнанки нестабильны! Это касается и твоего мира. В любом месте может открыться случайный портал на другие уровни ближайшей изнанки и через эти порталы в мир могут попасть твари изнанки. Каждый прорыв это большие человеческие жертвы и поломанные судьбы, ведь не всегда рядом окажется маг, способный сражаться с тварями изнанки».

На мгновение я потерял дар речи…

Ну а Ворон и не думал умолкать.

«Это опасный мир, Дима. Он может многое предложить желающему, но у всего есть цена. Не стой на месте, становись сильнее и ты осилишь эту цену».

Мне следовало переварить эту информацию, но это потом. Сейчас же я внимательно слушал Ворона, который делился очень важной на данный момент информацией.

Например ночевать я обязан здесь. Выход с территории академии — только по разрешению Мамзелькиной. Но, как я понял, если имеется бизнес или что-то еще, в этом не было никаких проблем и таких вот «бизнесменов» спокойно отпускали решать дела. Впрочем, Ворон был уверен, что мне и отпрашиваться не придется.

Про черную дымку он ничего не сказал — не захотел, а вот про серую…

В истории мира было всего пять магов, которые, коснувшись сферы знаний или сферы уровня, разрушили ее. А перед этим, в серой дымке были показаны настоящие их уровни. Все пять магов стали в будущем врагами всего живого.

Один — маг смерти. Второй маг-стали. И все таком же духе.

«Хорошо, а я тогда кто? Методы прокачки наталкивают на мысль, что я вообще сущее зло, по типу некромантов? И потому я должен скрывать свой уровень?»

«Нет. Это совпадение…»

«Все совпадения — как случайности. А случайности не случайны, — ответил богу словами одной черепахи, — То есть, ко мне будет больше внимания, чем к остальным?»

«Сомневаюсь, — честно ответил тот. — Ваша группа сама по себе уникальна. Только сильные аристократы, да еще и боевой курс. Не думаю, что ты будешь сильно выделяться среди толпы. С учетом того, что я почувствовал рядом с тобой детей, которые уже на уровень выше тебя. А они, прошу заметить, только поступают».

Со слов ворона понял еще одну вещь, свой уровень можно маскировать. И он настоятельно порекомендовал кое-что сделать, как я научусь контролю.

«Никому не показывай цифру семь. Тем более, что она в твоем случае, очень размыта. Не забывай, что, находясь в среднем мире, ты убиваешь существ второго уровня Изнанки. А это…»

Это я и так без него понял. Как и то, что, если я сам окажусь на втором уровне Изнанки, меня там в порошок сотрут. Это здесь, «в родной Изнанке», я — царь и бог, и все мне посильно. А вот в настоящем.

За такие мысли ворон мысленно кольнул меня в висок. Хоть это было без физического воздействия, было больно.

«Нельзя думать о том, что средняя изнанка», — он опять меня «уколол», — «Нельзя жалеть о своих словах», — опять кольнул, — «Ладно-ладно, шуток, блин, не понимаешь».

На этом мы закончили сеанс «связи», Ворон замолчал, а я просто пытался переварить.

Единственная роскошь этой комнаты — радиоприемник допотопного вида, неожиданно издал странный пшик, после которого из него полился голос диктора.

Откашлявшись, он не с первого раза, но проговорил информацию на ломанном русском языке.

— Увхажаимые первкурсники. Пршу вас спустися в общй обднный зал.

Повторил он это раз шесть-семь. Только вот я не знал, куда спускаться и куда идти. Точнее, спускаться-то только вниз. Других ходов в башне не видел, но все равно, куда дальше?

И снова начались чудеса. Когда я вышагнул через картину обратно на лестницу, в ту же секунду кто-то вышагнул из нее же, толкнув меня в спину. А затем еще один так же толкнул, но уже моего обидчика.

Слышалась ругань, затем — отборный мат, да такой, что даже я удивился. Ну, и куда без этого…

—… жалкий маленький барон! — особо разговорчивый блондинчик явно козырял своим статусом, — Пшел вон! Пока я тебя до твоего сарая не допинал!

Обращался он к коренастому пацаненку. Но, судя по его щетине и общему виду, он больше походил на мужичка. Ну, и как показала дедукция, мозгов у него не было совсем.

Блондинчик был поднят за грудки. Дальше — писки, визги, но я оставил эту сцену остальным. Сам же бегом спустился за двумя рыжими, дабы успеть на «обед». Если нас, конечно, вообще там кормить будут.

Попутно допрашивал Ворона на счет магии этой картины. Все оказалось просто — для Ворона просто, а для меня зубодробительно — для экономии места в башнях имеются подпространства, в которые ведут эти самые картины. Что интересно, картина каким-то образом сама определяет нужную «комнату» и отправляет в нее вступившего.

«Так, а что будет, если двое разом шагнут из картины? Они окажутся внутри друг друга или первый будет разорван вторым?»

«Ты научной фантастики пересмотрел. Если кто-то начнет переходить через картину, то для всех других она станет недоступной».