– Ваше величество! Если вам будет угодно…

– Угодно будет.

– Хм. Что ж, извольте. Становление предприятия дело не быстрое – организация, кадры, материалы, снабжение. «Железка» опять же ещё не подведена. Тем более… мы не заводчане. До многого доходить придётся таким же методом проб и экспериментов. Потому и спектр заказанных станков столь разнообразен. Со спецзаказами у иностранцев мы немного рисковали – заданные параметры могут натолкнуть их на некоторые ненужные мысли. Но иного решения не виделось.

О химии и физике металлов я уж и не говорю – практически только теория. Самое крупное, что мы планировали – на базе ещё не построенного Крампом завода, производить подводные лодки и, возможно, эсминцы, по оснащённости и боевой возможности выше уровня мировых стандартов. И только набрав собственные мощности… уж тогда наладить по месту сборку малосерийной гусеничной техники или авто – чего-то подобного понравившегося вам, когда посещали «Ямал».

Тут бы вообще надо делать упор на механизацию армии на основе советского опыта, сиречь «трактора в танки». Тягачи и самоходные орудия, подвижные соединения. Есть определённые документированные материалы по армейским уставам, современным способам ведения войны. Диверсионных и специальных действий. Звучит оптимистично, но вот с реализацией…

Уже говорил и хочу ещё раз обратить внимание. В той, нашей истории, после «цусимской катастрофы», получивший весомую оплеуху флот сумел перестроиться, учесть опыт и ошибки. Армия в меньшей степени, но поражение заставило многих генералов задуматься. Боюсь, что сейчас подобного не произойдёт, поскольку таких позорных поражений уже не будет, надеюсь, удастся избежать. Но проблема не снимается, и кадровая чистка во всех звеньях военного механизма по-прежнему необходима. Как и переход на другой уровень управления и тактики.

Я не особый специалист по армейским делам и могу сейчас высказаться лишь кратко, и основное: это введение современных образцов пехотного вооружения, включая тяжёлые и лёгкие пулемёты, боевое применение пехоты и кавалерии в соединениях, при артиллерийской поддержке (полковой, дивизионной и прочих) с учётом использования бронированных машин и авиации. Сюда в обязательном порядке следует включить более технологичные средства связи и коммуникации.

Что же касается нашего, так называемого «научно-производственного объединения» на Коле… основной нашей специализацией вижу эскизное проектирование прототипов, конструкционное упрощение сложных моделей, непрактичных для нынешнего примитивного обслуживания и эксплуатации. Пересмотр и адаптация технических цепочек под местный промышленный уровень. И поднятие этого уровня по возможности. В регламенте – двигатели внутреннего сгорания, автомобили, аэропланы, оружие, новые станки, в том числе для производства станков. Химия, включая нефтепереработку, пластмассы, удобрения. Радиоэлектроника, электромеханика и точные приборы.

Ещё, что не менее важно – образовательные программы и здравоохранение, списанные с советских ка́лек (увидел, как в очередной раз скривился император при упоминании «советского», и намеренно поправился), в какой-то мере списанные ещё с царских ка́лек.

Неплохо бы и определиться с планированием экономики. Не забывать патенты на привилегию.

Избежав массы ошибок и тупиковых направлений, тем самым мы сэкономим кучу государственных средств и ресурсов…

– Фух! Довольно высоких материй, – выдохнул Романов и поплыл взглядом в сторону, где массивные напольные часы отбивали такт времени. Вздёрнул брови – дескать, а час-то к обеду, господа. О чём тут же умиротворяюще объявил, тем самым приглашая, отдав соответствующие распоряжения гвардейскому офицеру, явившемуся «на колокольчик».

Но прежде всё же слегка задержался, проговорив с вкрадчивой шпилькой:

– И без того сиволап наш народ. А тут ещё вы… с патентами. Я в той сути, что вы на сто лет украли у технически творческих людей все прожекты и перспективы новых открытий. Всё наперёд распишете, все патенты загодя заберёте.

– Да неужели! – Гладков сознательно «полез в бутылку», разозлившись за «сиволапость». – Светлыми умами Россия не обделена. И идеями. Изобретателей, опередивших иностранцев, я могу долго перечислять по фамилиям и датам. Вот только почему-то получалось, что всякий раз мы шли в кильватере просвещённой Европы. Потому что зачастую случается так: придёт в ваш «имперский комитет по изобретательствам» какой-нибудь «левша-кулибин», любой, даже с гениальным и почти очевидным предложением… Так всё равно высокопоставленные канцелярские крысы трусливо под сукно засунут и будут ждать, когда то же самое «выстрелит» за границей. А потом за откаты у французиков или сэров-пэров покупают. А чтоб народ не был сиволап, как вы изволили выразиться, надо вводить обязательное начальное образование. И тогда будут вам и высококвалифицированные рабочие и инженеры, и таланты и гении… Дай-то срок!

– Ох, и можете вы, господин Гладков, пришелец из далёких годов грядущих – и тут сумели уколоть. Ну почему вы такой?

– Злой?

– Не обязательно. Просто такой.

* * *

Обед прошёл немного натянуто. За стол был приглашён и министр иностранных дел Владимир Николаевич Ламсдорф – как раз его автомобильчик, сердито пыхтящий и веющий вонючим сизым выхлопом, подали к парадному.

Присутствовала фрау Гессен-Дармштадтская, немногословно, но забавно лопоча с акцентом, иногда вворачивая изящные немецкие обороты, вполне возможно, что-то по-бабьи чувствуя и пытаясь внести лёгкость. Однако всякие и без того не принятые за столом деловые разговоры при женских ушах исключили вовсе (по причине досадных моментов узкого круга… о чём позже).

Лишь император, стараясь показать незначительность, обронил, обращаясь к Гладкову:

– А ведь в упомянутом вами вопросе об изобретательствах затронута немалая казуистика. Сии комиссии (по адмиралтейству, главному артиллерийскому управлению и другие) существуют на казенный кошт. И немалое финансирование на иные проекты выделяют. Как избегнуть тупиковых направлений, не тиражируя особыми циркулярами секретные сведения и не расширяя посвящённых в… хм? Сложно-с. Проблема…

* * *

Да, это была проблема.

Правитель империи, имеющий эксклюзивные материалы, дающие пищу для размышлений, выводов, предоставляющие определённые преимущества – политического, экономического и технического характера, был вынужден ограничиваться узким кругом осведомлённых.

С кем ему приходилось делить знания, советоваться, принимая решения?

С Ширинкиным? Который чуть ли не умолял «не ширить список доверенных лиц». В первую очередь, опасаясь за жизнь монарха. Обоснованно – за козырь под названием «Ямал» табакеркой можно получить и от своих – ближайших и «великих», науськанных из-за бугра.

С Авеланом? Который при всей адекватности, оставался военным моряком с необузданной потребностью в плавающей броне и пушках.

С Гладковым? Чужим и в чём-то непостижимым пришельцем. Который познал Россию под отвратительной властью большевиков и, не скрывая, восхвалял многие достижения Советов.

Даже министр иностранных дел Ламсдорф выпадал из обоймы! Довольствуясь уже априорными данными, порой вызывавшими у него недоумение: «Откуда досель не блиставший политической смекалкой государь Николай черпает ту или иную информацию? Чем он руководствуется, задавая императивы, выбирая направление государственного курса, с заглядом на ближайшие десять (как минимум)